Горец и леди
Шрифт:
– М-м-милорд, – растерявшись, пролепетала она, – я… я моюсь.
– Я вижу, – улыбнулся Йен, входя в комнату.
– А вы что, недовольны? – заносчиво спросила Бригитта, подняв брови.
– Вовсе нет, – миролюбиво ответил он, садясь на край кровати и с удовольствием глядя на нее. – Но раз уж ты моешься первой, то оставь и мне теплой воды.
Вытянув длинные ноги, Йен откинулся на постели и задумчиво любовался женой.
Делать было нечего, и Бригитта решила просто не замечать его присутствия или хотя бы изобразить безразличие. Потому что
– Не беспокойся об этом, милочка.
Он встал и, бросив на камеристку многозначительный взгляд, начал медленно раздеваться. Взвизгнув от испуга, Сприн тут же вылетела из комнаты. А Йен посмотрел на Бригитту, которая стояла, оцепенев, обнаженная, посреди комнаты, и небрежно бросил:
– Ступай в постель.
– Ч-что?!
– У тебя уши заложило? – насмешливо спросил он. – Я сказал: ступай в постель. – На мгновение взгляды их скрестились. Его черные глаза властно в упор глядели в ее зеленые, желая наконец утихомирить эту строптивицу.
– Поездка меня порядком утомила, – сказала Бригитта, поворачиваясь, чтобы забраться в постель. – Я сделаю это, но по своей воле, а не потому, что ты мне приказываешь.
И с этими словами она натянула одеяло до самого подбородка. Хитрец тут же прыгнул к ней на постель.
Йен как будто и не услышал ее замечания. Он забрался в еще не остывшую воду и стонал от удовольствия, погружаясь всем телом в блаженное тепло.
– А ты могла бы и поблагодарить меня за то, что я спас твоего друга, – пробормотал он, бросив укоризненный взгляд на Бригитту, которая настороженно наблюдала за ним.
– Благодарю вас, милорд.
– Первое, что мы сделаем завтра утром, – продолжал он, – это раздобудем для Хитреца ошейник. Ни к чему, чтобы народ в замке хватался за оружие всякий раз, как завидит его.
– Еще раз благодарю вас, милорд.
Не смущаясь своей наготы, Йен вылез и неторопливо стал вытираться.
– А ты понравилась отцу, – как бы, между прочим, сообщил он.
– Да?.. Что ты говоришь?! – От удивления Бригитта широко раскрыла глаза, но тут же зажмурила их при виде столь бесстыдно обнаженного мужского тела. Она-то предполагала, что старик сразу же невзлюбил ее за дерзость.
Уперев руки в бока, Йен стоял уже возле кровати и смотрел на Бригитту.
– Нет, у тебя явно что-то не в порядке со слухом. Ты вообще способна отвечать на вопросы?
Бригитта кивнула, боясь спорить. Взгляд ее упал на его весьма внушительного вида мужское достоинство. Воспоминания о близости с мужем заставили ее слегка покраснеть.
Как бы угадав ее фривольные мысли, Йен усмехнулся.
– Вчера ты сказала Россу, что любишь его, – проговорил он. – Но ведь я и есть Росс, дорогая, и я ни чуточки не изменился. Почему же
– Ты мне лгал. – Она обиженно отвернулась. Йен поднял с постели лисенка и опустил на пол.
Ласково разжав пальцы Бригитты, впившиеся в край одеяла, он лег рядом с ней.
– Ты тоже мне лгала, – напомнил он без всякой злобы.
– Но ты ведь это знал! – выпалила она.
– Что знал? – не понял он.
– Ты знал, что я лгу.
– Ну вот! – хмыкнул Йен. – Ты сердишься на меня за то, что я знал о твоей лжи, в то время как ты не предполагала, что я тоже не очень-то правдив. Так?
– Ну… да… – пробормотала она, отводя глаза. В свете того, что он только что сказал, ее праведный гнев показался ей ребяческим.
Йен мягко приподнял лицо жены, чтобы видеть ее глаза. Он улыбнулся ей почти нежно.
– Скажи, почему ты лгала с самого начала и почему ты убежала?
Смущенная, Бригитта попыталась отвести взгляд, но он не позволил ей этого.
– Нам предстоит долгая супружеская жизнь, дорогая, и я хочу, чтобы все недоразумения остались позади.
– Я… я была оскорблена тем, что ты не присутствовал на нашей свадьбе. И даже не выехал мне навстречу, чтобы приветствовать меня, – она чуть не плакала от досады.
– Клянусь, что мне помешали обстоятельства, дорогая. Я был бы рад присутствовать на нашей свадьбе и скакал всю ночь, чтобы к утру поспеть в ваш лагерь. Но твой след простыл.
– О! – Смущенная, Бригитта не знала, что сказать на это. – Но я же не знала, что ты утром приедешь.
Притянув ближе, Йен поцеловал ее в лоб.
– А теперь ты спрашивай меня. – И когда она отвела глаза, добавил: – Ну, давай, не стесняйся.
– Почему ты мне лгал? – преодолев замешательство, спросила она. Она чувствовала себя престранно. Бригитта не привыкла что-либо обсуждать, раздумывать. Она привыкла действовать.
– Дорогая, я полагал, что ты в обиде на меня. И решил, что самое лучшее – познакомиться с тобой под вымышленным именем. Так тебе было бы легче полюбить меня.
– Но… – Бригитта замолчала.
– Продолжай, – настаивал Йен. – Если есть что-то еще, что тебя беспокоит, я хочу знать об этом.
Смутившись, Бригитта уставилась на завитки черных волос на его груди.
– П-почему ты так грубо обошелся со мной вчера?
Йен нахмурился, сердясь на самого себя.
– Я сожалею об этом, дорогая. Но когда ты сказала, что ненавидишь меня, я просто перестал владеть собой, так тяжело мне было это слышать.
– Но я сказала неправду. – Бригитта подняла глаза и встретилась с ним взглядом. – Во мне говорил тогда гнев.
Йен улыбнулся.
– Так ты не ощущала ненависти ко мне?
– Нет, – прошептала она, словно маленькая девочка, замотав головой.
– Ну что ж, тем лучше для нас.
Йен неожиданно опустил голову и приник к ее губам. Чувствуя, как она вздрогнула, он поцеловал ее нежно, очень нежно.
Когда они оторвались друг от друга, чтобы набрать в легкие воздуха, Йен торжественно сказал: