Горец в её постели
Шрифт:
Она была виновна в том, что наслаждалась своей наготой.
Ну, в данный момент, она была почти голой.
На ней все еще было черное кружевное бра и соответствующие трусики. Она пока оставила их, не желая оставаться полностью обнаженной, пока не будет абсолютно уверена, что ее не потревожат.
Не то чтобы любой мог проникнуть внутрь, но в дверь мог постучать кто угодно. Теми темпами, которыми она двигалась, к ней могла зайти бедная чудаковатая Иннес, чтобы дать совет относительно ее брачной ночи
Если только милая старая леди не упадет в обморок от шока, увидев ее крошечное черное нижнее белье!
У Горячего Шотландца точно был бы совершенно другой отклик.
Того рода, что заставил бы сильно биться ее сердце, а потом он скользнул бы прямо в нее. Неистово, жестко и глубоко. Медленное, волнообразное движение внутрь и обратно, переходящее в быстрый и неистовый грабеж до тех пор, пока она сама не станет неистовой и прижмет его к себе, крича о своей потребности и теряя себя в блаженстве их наслаждения.
Тот дикий и неудержимый секс, который случается только на страницах любовных романов.
И неслучится с мужчиной, который думал, что он – призрак!
Даже если его шелковисто-низкая горская картавость делала ее влажной.
Она тяжело дышала от возбуждения, метавшегося в ее животе. Возможно, ей надо бросить вызов и купить себе вибратор. Пылать и слабеть от напевного голоса чокнутого мужика – это было так низко, как только может упасть девчонка.
Даже девчонка, чей последний любовник был быстрее вспышки молнии за окном.
Ее настроение испортилось, она, перевернувшись на покрывале, достала до небольшой магнитолы на прикроватном столике и нажала на кнопку. Комнату тут же заполнила энергичная тема из «Призрака Оперы».
– Ну уж нет, – насмешливо заметила она, тыкая кнопки до тех пор, пока не нашла «Патетическую симфонию» Чайковского. Довольная, она перекатилась на спину и потянулась.
Вот это другое дело.
Не смотря на то, что она обожала «Призрака», и взяла себе за правило смотреть мюзикл каждый раз, когда бывала в Лондоне, этот саундтрек не то, в чем она нуждалась сейчас.
В последнее время у нее было достаточно призраков. «Патетическая» лучше соответствовала ее настроению.
Намного лучше.
Закрыв глаза, она позволила музыке омыть себя. И как всегда, Чайковский унес ее. Прямо в романтический мир, наполненный самыми тайными мечтами.
Некое место, населенное храбрыми, темноглазыми рыцарями, улыбки которых сверкали так, что подгибались коленки, и которые жили своими глубочайшими страстями. Отважные и мужественные герои, которые ничего не боялись и любили так отчаянно, что могли бы повергнуть самого дьявола за даму своего сердца.
Мужчины, которые отдали бы последний вздох ради чести.
Или ради своей леди.
Мара вздохнула. Из-за такого
Фантазируя о лихом рыцаре, который, как она всегда надеялась, появится и промчится галопом вниз по Керн Авеню, чтобы силой захватить ее и похитить. Он никогда не появлялся, но она продолжала цепляться за свою мечту. И звучащая сейчас, такая волнующая и красивая музыка помогла ей вызвать его образ.
Только по каким-то причинам его карие глаза загадочно превратились в зеленые.
Цвета морской зелени.
И они уставились прямо на нее.
Вздрогнув, она села прямо, широко распахнув собственные глаза.
Он стоял в изножье ее кровати.
В полных рыцарских регалиях.
Кровь Мары застыла.
– О-боже-мой!
Он прислонился к столбику кровати и сложил руки на груди.
– Моя леди, я очень сомневаюсь в его существовании.
Ее сердце понеслось галопом, Мара бросила взгляд на дверь.
Та была надежно заперта.
А большой обитый материей стул все еще блокировал дверь.
Она сглотнула.
– В-вы не можете быть здесь, – проскрежетала она, прижимая к груди подушку. – Я сплю. Если я закрою глаза, а потом открою их, вы исчезнете.
– Ты знаешь, что это неправда, Мара.
– Тогда что вы здесь делаете?
– Ты должна знать, – ответил он с тенью упрека в голосе. – Я прибыл, чтобы доказать свои слова.
Она мигнула.
– Ваши слова?
– То, что я говорил сегодня, оказалось бесполезным, но это правда, а ты все еще сомневаешься во мне. – Под поднятым забралом шлема его глаза опасно сузились. – Я не лгу.
– Я не называю вас лгуном. – Ее пальцы вцепились в подушку. – Но то, что вы утверждаете, невозможно.
Он быстро извлек меч, позволив шипению стали ответить ей.
Мара быстро сглотнула, осторожно придвинувшись ближе к спинке кровати.
– Слушай, приятель, я не знаю, в какую игру ты играешь, но эта штука выглядит слишком реальной, чтобы спорить с тобой.
– Не делай ошибки, – сказал он, его глаза вспыхнули, как изумруды. – Этот клинок действительно настоящий, и я не играю ни в какие игры. Мне доказать остроту его стали?
Он двинулся к ней медленными шагами, и Мара завопила. Его меч мерцал, как будто светился изнутри, и даже Мердок был бы способен разглядеть своими слезящимися глазами, что его края были острыми, как бритва.
Определенно, это была не репродукция или сценический реквизит.
И когда он сделал выпад в ее сторону, она поняла, что умрет.
Но вместо этого ощутила только резкое движение воздуха у своего уха. Не успела она моргнуть, как он уже вложил ту штуковину в ножны и вернулся в изножье кровати.