Горечь и мед
Шрифт:
– Ну, окей. – он застегнул рюкзак, – Тогда спрошу у Дрона. Андрюх! – Вадим окликнул его около двери и оставил меня одну.
Я собрала тетрадь и свою единственную ручку и закинула в сумку. На выходе из кабинета уже стоял Филипп. Он прислонился к стене и задумчиво смотрел в пол, сложив руки на груди. Вид его был беспокойный.
– Ну, как физика? – я подошла к нему.
– Лучше, чем могла быть. – Фил слегка улыбнулся уголками губ.
– Тоня решила нас всех усыпить уже на первом уроке, – я постаралась пошутить, чтобы немного поднять ему настроение.
–
– Если ты не выспался сегодня ночью, то точно стоит. – лицо Филиппа снова погрустнело. Черт. Невольно я напомнила ему о поездке с мамой.
– Слушай, а хочешь прогулять этот урок? – спросил он. – У нас физ-ра же сдвоенная.
Прогуливать уроки – не в моем стиле. За все свои одиннадцать лет обучения я не прогуляла ни одного урока. Я прищурилась и с вопросом посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, шутит он или нет.
– Легально, конечно же. – он заулыбался, словно придумал какой-то супер-план, который убережет нас от бега по спортивному залу.
– И как же мы это сделаем?
– Скажи Тоне, что ты хочешь порепетировать. Уверен, она тебя с физ-ры отпросит. – Филипп наклонился и перешел на шепот, – А я скажу нашей Софье, что мне нужно срочно сбегать домой. Я так уже делал. И потом прошмыгну к тебе в актовый зал. Ну, что думаешь?
Я заволновалась. Почувствовала, как от нервов зардела шея. Глаза бегали, словно я первоклашка и собиралась сделать что-то противозаконное. Первый раз в своей жизни я готовилась обмануть учителя! Еще и не одна. Фил ожидал ответа, хитро улыбаясь. Кажется, его этот план тоже приводил в детское волнение.
– А когда еще я так смогу сделать? – согласилась я и широко улыбнулась. Меня всю потряхивало от адреналина.
– Тогда жди меня в актовом зале. Если Тоня не согласится – напиши и встретимся на физ-ре.
Я кивнула и зашла обратно в кабинет биологии. Антонина Павловна сидела за столом, склонившись над грудой тетрадей.
– Антонина Павловна, – начала я. Руки предательски тряслись и я спрятала их за спину. Тоня подняла на меня голову, взглянув из-под прямоугольных очков, – знаете, у нас же сейчас физкультура. – начала я как бы издалека, – Я бы хотела порепетировать в актовом зале. Мой синтезатор дома сломался, на починку требуется какое-то время. А вы сами знаете, как много там композиций нужно разучивать, столько времени на этой уйдет…
– Так и скажи, что просто не хочешь идти на физ-ру, Ева, – Тоня понимающе улыбнулась. – Но плюс балл, что прикрываешься репетицией. Ладно, – она махнула рукой, – я сейчас позвоню в тренерскую, а ты пообещай, что все это время правда будешь репетировать. – она ткнула в мою сторону красной ручкой, зажатой между пальцев.
– Конечно, – воодушевившись, сказала я чуть громче, чем требовалось. От волнение совсем не могла себя полностью контролировать.
Один из самых очевидных плюсов быть одиннадцатиклассником – учителя начинают относиться к тебе, как к взрослому. Начинают позволять чуть больше. Закрывать глаза на то, что другим не позволено. Тоня даже отпускала Вадима
Прозвенел звонок. Класс наполнился учениками седьмого класса. Я просочилась к выходу и побежала на пост охраны к дяде Коле. Сердце быстро билось от осознания, что я действительно сейчас прогуляю урок. Дыхание сбилось.
– Антонина Павловна сказала, что я могу порепетировать в актовом зале. Можно ключ, пожалуйста. – протороторила я, чуть ли не запрыгнув на стойку охраны.
– Да, сейчас, – дядя Коля открыл шкафчик, в котором висели ключи от всех кабинетов, и протянул его мне. – Только верни сразу после урока, пианистка. – с улыбкой он подмигнул.
– Спасибо, – я просияла и помчалась к актовому залу.
Дверь в спортзал, который находился прямо напротив актового, закрыта. За ней учитель уже вел пересчет. По плану у нас должна была быть пробежка по залу и потом волейбол. Отлично, ни один человек не увидит, что я захожу туда. Не хочу, чтобы задавали вопросы.
Быстрым движением руки я открыла дверь. Вытащила ключ и вставила его в замочную скважину с другой стороны. Закрою, когда придет Фил. От волнения я ходила по залу, нервно покусывая ногти. Что, если кто-то увидит, как он заходит в зал вслед за мной? С другой стороны, никто ведь не застал мое появление. А значит, может подумать, что он идет туда один.
Дверь медленно отворилась, и Фил просочился в проем.
– Тебя никто не видел? – я подлетела, чуть ли не врезавшись в его грудь.
– Нет, – он рассмеялся и аккуратно остановил меня, спасая от падения. Филипп захлопнул за собой дверь. – Пойдем на сцену. Ты сядешь за инструмент, – он повел меня за собой, держа за руку. По пути взял стул из первого ряда. – Я присяду рядом, если позволишь наблюдать за твоей игрой. – Он поцеловал мою руку и направил к сцене.
– Всенепременно, – я шутливо сделала реверанс, кротко присев, и забежала по маленькой лестнице на сцену.
Я села за пианино и открыла крышку. Провела пальцами по холодным клавишам. Фил уже расположился на стуле рядом.
– Прошу, – жестом он указал на инструмент, – очень хочется послушать, что ты будешь исполнять на нашем празднике прощания с детством.
Улыбнувшись, я выпрямилась и приподняла голову. Заиграла уж заученную “Чему учат в школе” в быстром ритме. Фил облокотился на спинку стула и сложил руки на груди, довольно улыбаясь. В конце композиции он звонко хлопал в ладоши.
– Потрясающе! – сказал он, – еще никогда не слышал такую детскую песню в таком замечательном исполнении.
– Каков льстец! – я легонько толкнула его в плечо. Мои щеки порозовели, хоть я и понимала, что он сильно преувеличивает.
– Полегче! Убьешь ведь меня, – он слегка рассмеялся, хотя в глазах все равно стояла печаль.
– Хочешь поговорим? – я развернулась на стуле, сев к нему лицом. – Ты можешь поделиться со мной. Я хороший слушатель.
– Все сложно, Ев. – начал он. – Становиться взрослым и все понимать очень сложно.
Я согласно закивала, сложив губы в тонкую линию. Взяла его за руку.