Горечь и мед
Шрифт:
Елена Викторовна вернулась к тетрадям. Мы с Филом переглянулись, заключив мысленное соглашение, что не будем списывать. Я достала ручку, которую использовала с тех пор, как мне ее одолжил Вадим, и приступила к решению. Не самый продуктивный дополнительный по английскому, надо заметить. Порешать варианты экзамена я могла и дома.
Этап письменной части мы решили пропустить. Сосредоточились только на тестовой, которую нужно зубрить больше. Фил, конечно же, первый закончил решать вариант. Мне оставалось еще несколько заданий. Он придвинулся ближе и уставился на мой лист. Его рука оказалось у меня
– Тебе нужна помощь? – прошептал он настолько тихо, что мне пришлось напрячься, чтобы разобрать слова.
Одновременно с этим его рука медленно поднялась выше по моему бедру. По коже прошел ток. Я больше не могла решать задания. Я могла думать только о его пальцах, которые сжимали мое бедро почти у самого верха. Еще немного выше и они оказались бы в том самом месте, где я хотела, чтобы они оказались. Щеки защипало от внезапно прилившего к ним жара. Машинально крепко сжала ручку, словно я держусь за нее. Вся сжалась, стараясь расслабить свое тело. Боялась, что начну слишком громко выдавать происходящее под партой. Фил уткнулся лицом мне в волосы и глубоко вдохнул. Елена Викторовна могла в любой момент поднять на нас голову и это заводило еще больше. Чувство, что нас могут поймать. Я закрыла глаза и сглотнула. Меня всю трясло, а рука Фила уже опустилась выше по бедру. Все тело замерло, ожидая, когда он коснется меня еще раз. Казалось, с каждым сантиметром он продвигался все ближе к цели.
Внезапно его рука оказалась на столе. Он улыбался, видимо радуясь, какой сладостной пытке подверг меня. Я еле сдерживала улыбку, потому что у него получилось отвлечь меня. Вообще от всего. Подняла на Фила глаза и медленно покачала головой. Этот засранец еще получит у меня. Месть будет жестокой!
Кое-как я закончила оставшиеся задания. Мы быстро сверили листы. Ошибки нашлись только в тех четырех, во время решения которых он решил поиграть со мной. Елена Викторовна все не поднимала головы. Она будто прилипла к тетрадям и полностью погрузилась в проверку.
– Мы все, – проговорила я.
Елена Викторовна посмотрела на нас и одарила улыбкой:
– Отлично, оставьте листы на своих местах и можете идти. Хороших выходных. ребята.
– И вам, – хором произнесли мы с Филом и засобирались на выход.
В холле уже темно. Горели всего несколько ламп, но большая часть света лилась из открытого кабинета английского.
– Дядя Коля решил, что все уже ушли, – прошептала я, оглядывая темный коридор. Выглядел он немного зловеще.
Филипп гукнул и взял меня за руку. Мы спустились на первый этаж в раздевалку. Из-за стойки дяди Коли звучала музыка из вечерней передачи. Кажется, он и впрямь решил, что все уже ушли. Фил быстро принес нашу верхнюю одежду и мешки для обуви. Тяжелый пуховик лег на плечи, напомнив о волнении перед встречей с отцом Фила. Мысленно я начала считать цифры, чтобы успокоить нервы.
– До свидания, – я попрощалась с дядей Колей, но он даже не обратил на нас внимание, хохоча над очередной шуткой в телешоу. Никогда такие передачи не понимала. Моему отцу они тоже, кстати, нравились.
На улице валил снег. Крупные хлопья осыпали и без того промерзшую землю. Яркие желтые фонари на территории школы освещали тоненькие дорожки из чьих-то
– Отец заедет за нами, – Фил достал телефон, – будет через пять минут на остановке.
Меня затрясло, и отнюдь не от холода. Встреча с отцом Фила состоится еще раньше, чем я думала. Буквально через пять минут.
На остановке оказалось безлюдно. Мы встали под козырьком, чтобы в конец не вымокнуть от снега. Фил взял меня за руку и засунул ее в свой карман. Внутри он поглаживал мою ладонь пальцем, словно успокаивая.
– Не переживай, ты ему понравишься.
Я выдавила нервную улыбку. Зачем-то я высматривала на дороге машины, хотя даже не знала на какой он приедет. Около остановки притормозил черный блестящий джип. Даже в такую погоду он был идеально чистым, а кузов отражал свет фонарей на дороге. Фил потянул меня за собой и открыл дверь заднего сиденья. Я присела на черное кожаное сиденье и закрыла за собой дверь.
– Здравствуй, – произнес хриплый мужской голос с водительского сиденья, – это ты та самая девушка, которая вскружила голову моему сыну перед выпускными экзаменами?
Щеки ущипнул румянец. Я пробормотала что-то похожее на приветствие себе под нос, пока Филипп залезал на переднее сиденье.
– Отец, знакомься, это Ева, – он повернулся, представляя меня. – Ева, это мой отец Игорь Сергеевич.
– Очень приятно, – проговорила я уже чуть более уверенно. Надо собраться, если я хочу произвести хорошее впечатление на Игоря Сергеевича.
Он нажал на педаль газа и мы помчались по вечернему городу. Филипп всю дорогу болтал с отцом о поступлении на юридический факультет. Изредка я ловила его взгляд в прямоугольном зеркале заднего вида. Он подмигивал мне и улыбался.
– А ты уже решила, на кого будешь поступать? – спросил Игорь Сергеевич, выворачивая руль на перекрестке.
– На лингвиста. Хочу стать переводчиком.
– Похвально. – ответил он, не отрывая взгляда от дороги. – Филипп отказался от такого варианта. Но зато станет юристом, да, сынок?
– Да, пап, – безэмоционально проговорил он, глядя вперед.
– Кофейню хочет, – Игорь Сергеевич кивнул в сторону Фила с улыбкой. – А мне и не жалко, лишь бы образование получил.
– Кофейня – тоже хорошее дело. Особенно когда есть такое желание вести собственное дело. – сказала я. Меня резко накрыла волна стыда, что я лезу не в свое дело.
– Да никто же не спорит, – неожиданно спокойно ответил он. Я уже приготовилась к высказываниям, что моего мнения никто не спрашивал. – Но без высшего образования по жизни никуда.
Больше я решила не высказывать свои мысли так прямо, чтобы не навлечь на себя недовольство в первый час знакомства с отцом Фила. Навигатор показывал еще двадцать минут езды. Филипп прибавил громкость на радио и мы вынужденно замолчали. Кажется, ему не очень нравилось обсуждать эту тему.
Я смотрела в окно, любуясь вечерней Москвой. Мы проносились по центру. Фасады зданий светились украшениями, тысячами огней и пестрыми вывесками. Мне нравилась предновогодняя Москва. Нравилась суета, подарочные упаковки вокруг. И люди. В это время все становились чуточку добрее. И хоть до 31 декабря оставался почти месяц, улицы уже наполняла атмосфера праздника.