Горечь и мед

Рэйдж Вера

– Он ведь всех пригласил, ты слышала? И кто не будет рад, ты? – я подняла голову выше. Мое лицо оставалось спокойным.

– Держись подальше от меня и Андрея, поняла?

Я посмотрела на нее сверху вниз, совершенно не понимая, по какой причине она затеяла этот разговор. И как именно я могла помешать ей и Андрею.

– Что?

– Ев, ты уже сделала достаточно, чтобы подставить нас. Я не хочу видеть тебя на вечеринке у Вадима.

– Это не тебе решать.

– Тогда я не приду.

– Отлично, всем так будет лучше. – я натянуто улыбнулась

и вышла из кабинета, не оборачиваясь на нее.

Сколько желчи может быть в человеке, который казался тами близким? Выпад Лизы в очередной раз доказал, как я ошибалась в ней. Если она не придет на праздник в новогоднюю ночь – я не расстроюсь. Не очень-то хочется видеть эту лживую физиономию где-то на горизонте.

До концерта оставалось две недели. Тоня попросила меня присутствовать на всех репетициях, чтобы сцены проигрывали сразу под музыку. Очередной повод задержаться в школе после уроков. Хотя, эти репетиции ненадолго отодвигают дополнительные по английскому, на которые Фил какое-то время будет ходить один. Единственное, что расстраивало во всем этом – его рядом не будет.

– Может мне попроситься держателем света или типа того? – предложил Филипп, склонив голову надо мной. Мы отдыхали на диване в большом холле на первом этаже на перемене. Как обычно я почти лежала на нем, опершись на плечо.

– Дедом Морозом сразу. Хотя им, наверное, будет дядя Коля. – мы тихо рассмеялись. Дядю Колю любили все в школе. – Не думаю, что такая важная позиция, как управление светом, у них может быть еще свободной. Тем более, что школьника не подпустят к электрике. – я пожала плечами. – Тут без вариантов.

– Не расстраивайся. Буду встречать тебя после репетиций и провожать домой, хорошо?

Он чмокнул меня в нос. Я довольно поежилась, зарываясь в его объятья.

– Кстати, на Новый год Вадим всех приглашает к себе. Пойдем? – я потупила взгляд на свои колени, на которых лежали наши сомкнутые ладони. Большим пальцем Фил поглаживал тыльную сторону моей ладони.

– Пойдем. Только после курантов, мама попросила отпраздновать день рождения с ней.

– У нее день рождения 31 декабря?

– Нет, у меня. – Фил рассмеялся.

– У тебя день рождения в Новый год?! – мои глаза округлились. Я привстала и развернулась к нему, чтобы понять, шутит он или нет.

Филипп с улыбкой кивнул, а его глаза гуляли по моему лицу:

– Обожаю смотреть на реакцию людей, когда они узнают об этом.

– Спасибо, что рассказал не 30 декабря. Или после курантов. Чего еще я о тебе не знаю? Любимый цвет?

– Синий. А у тебя?

– Черный. – я сложила руки на груди.

– Это заметно по твоей одежде, – он указал рукой на черный пиджак и брюки, в который я пришла в школу.

– Так, твоя любимая песня? – я продолжала заполнять мысленную “Анкету для друзей” у себя в голове.

– Это “Scorpions”. Песня “Still Loving You”. – Фил достал из кармана телефон, вставил провод от наушников в гнездо и отдал мне второй наушник. Музыка полилась в мои уши, как сладкий мед. Мне

нравилось.

Я положила голову на его плечо, а Фил сверху моей положил свою. В этот момент, словно остались только мы вдвоем. И музыка. Очень красивая музыка. Мимо проходили ученики, одаривая нас взглядами. Как всегда. Но мне все равно. После того, как мы начали встречаться с Филом, мне стало абсолютно все равно на остальных. Теперь меня заботил только он и его мнение. Другие – пыль.

Звонок на урок разрушил идиллию, заставив вернуться в реальность. Я быстро встала, чмокнула его в губы и убежала на третий этаж, где меня ждала грымза-математичка. Геометрия оставалась второй в моем топе уроков, которые я ненавидела. На первом месте, конечно же, алгебра.

– Яковлева, снова опаздываем. – поприветствовала меня Елизавета Витальевна, – кажется, в школе необходимо вводить правила, по которым ученики не должны находиться близко друг к другу во время учебного дня. А то совсем забывают, что за своей партой нужно быть уже со звонком.

Лиза, будто специально, издала очень громкий смешок. Я не стала поворачивать на нее голову. Она, видимо, забыла, как сама обжимается с Андреем чуть ли не на каждой перемене.

– Простите, – буркнула я и быстрым шагом дошла до своей парты.

Елизавета Витальевна все больше напоминала профессора Амбридж из “Гарри Поттера” со своим списком запретов, которые бедный мистер Филч прибивал на стену Хогвартса. Пока я доставала учебник и тетрадь, она уже вызывала кого-то к доске. Познания класса в геометрии оставляли желать лучшего. Самым умным, к удивлению, оказался Андрей, который в прошлой школе не отличался высокими показателями. Еще в начале года мы с Лизой решили, что ему намеренно занижали оценки. Зато теперь он блистал. И даже сейчас, когда Елизавета Грымзовна вызвала его в самом начале урока, чтобы отыграться за плохое настроение.

– Пять. На место, Андрей. Ты молодец. – высшая похвала из уст учителя алгебры и геометрии звучала именно так. Решив пример, Андрей вернулся за парту к Вадиму. – Сосед, выходи к доске. Посмотрим, так ли хорошо на тебя действует наш отличник, как ты на него.

Вадим нехотя поднялся и подошел к доске. Он задержал свой взгляд на мне. Я сжала кулак и подняла его, стараясь поддержать. С геометрией у него еще хуже, чем у меня.

– Два, Стрешнев. – после непродолжительного ответа Вадима, Елизавета Витальевна захлопнула журнал и громко выдохнула. – Такими темпами у тебя в четверти будет тройка.

Вадим опустился на свое место и уткнулся в тетрадь. Он уже делился, что если закончит четверть с тройками, то мама не оплатит его очередную хотелку в виде поездки в Тайланд для них с Ликой. А он туда очень хотел. Кажется, эта девушка действительно особенная для него. Ни с кем еще он так долго не встречался.

Я потупила взгляд в учебник, чтобы не встречаться взглядом с Елизаветой Грымзовной. Мне всегда казалось, что если так делать, то у учителя не возникнет желания вызвать меня к доске. Но в этот раз фортуна отвернулась.