Горечь твоей любви
Шрифт:
— Диана, — только лишь Ярослав может назвать мое имя так, что оно начинает звучать настолько по-особенному.
— Какого черта ты пришел? — наконец обрела голос.
— Я услышал о твоей матери. Мне жаль, — я скривила губы и покачала головой.
— Знаешь что? Бери свою жалость и выметайся отсюда куда подальше. Мне она не нужна и ты мне здесь не нужен.
— Нам надо поговорить, — твердо сказал мужчина.
Я смерила его взглядом и сжала руки в кулаки, чтобы дрожь унять, чтобы не видел, как
— Не о чем разговаривать.
— А мне кажется, есть о чем. И не отрицай, ты сама все почувствовала.
— Когда кажется, креститься надо, Марин. Чувствовала, не чувствовала, какая разница?
— Большая разница, — делает шаг ко мне, но останавливается.
Засовывает руки в карманы спортивных штанов.
— Ты объявляешься спустя все это время и хочешь поговорить? — из горла вырвался невеселый смешок. — Ну, говори.
— Ты давно с матерью виделась? — его вопрос застал меня врасплох.
— Давно.
— А похороны когда?
— Послезавтра. Я не пойду.
— Тяжело терять родных. Но ты должна пойти на похороны, ты сейчас злишься, потом жалеть будешь. Я тоже маму потерял, рассказывал… — я подняла руку, останавливая его.
— Не надо сравнивать. Я ее за мать не считала уже очень давно. Мне не тяжело, мне плевать.
Ярослав долго смотрел на меня, словно искал какие-то ответы. Затем тяжело вздохнул и достал сигареты из кармана.
— Ты не против? — указал на пачку в своих руках.
— Нет, если и меня угостишь.
Он протянул пачку мне, сделала шаг в его сторону и ноги начало потряхивать. Он опять так близко. Старалась не смотреть на него, не запоминать его образ, не подмечать, как сильно изменился. Достала сигарету и мужчина протянул ко мне зажигалку, чиркнул ею. Наклонилась и сделала затяжку.
— Благодарю, — сказала, выпуская струю дыма вверх.
Никто из нас ничего не говорил. Мои мысли метались по сознанию, словно напуганные птицы.
Я прикусила губу. Мне нужно было замолчать. Просто закрыть рот на замок. Но все рвалось наружу, мне нужно узнать, поставить точку, успокоить душу…
— Знаешь, Ярослав, ты заставил меня чувствовать себя так, словно действительно любил меня, — сделала глубокий вдох и посмотрела на мужчину, — а потом ушел, как будто ничего и не было… Я не спрашиваю почему и зачем… Мне просто интересно, неужели все было настолько несерьезно с твоей стороны, что ты даже мне в глаза ничего не сказал?
— Не серьезно? — переспросил и затушил окурок в ближайшей бутылке, которые разбросаны по все квартире.
— Ты можешь обвинять меня во всех смертных грехах, леди Ди, но только не в том, что у меня к тебе не серьезно было. Чувства к тебе — это единственное, что настоящего было.
— И именно поэтому ты ушел, да, Марин? К своей богатой Кристиночке, — мои слова так и сочились
— Не надо, Ди. Ты же знаешь, что я не мог по-другому. Да и поздно было что-то менять, если бы у меня было больше времени подумать…
— Подумать? О чем? О том, как я проснусь с утра, а тебя нет? Буду обзванивать больницы и спрашивать не поступал ли к ним кто-то подходящий под описание? — я все же не смогла сдержаться и начала повышать голос.
Потому что до сих пор болит и кровоточит. Сделала несколько шагов к нему и голову задрала, чтобы в глаза смотреть. Все, хватит. Настало время все узнать. Я заслуживаю знать правду.
— Почему, Ярослав? Почему ты меня оставил? — на глазах выступили слезы, и я ненавидела себя за эту слабость.
Марин запустил руки в волосы и взъерошил их.
— А что мне оставалось делать, Диана? Оставить ребенка и жить так, словно все нормально, все хорошо?!
— Ребенка? — ошарашено переспросила, — какого ребенка?
— Нашего с Кристиной. Она же беременная была. Я написал в письме и все объяснил.
Я только и могла открывать и закрывать рот, словно рыба на берегу.
— У вас с ней есть ребенок? Ты был одновременно и с ней и со мной?
— Что? Нет! Я был с ней, а когда мы с тобой сошлись, я оборвал с Крис все связи. Я тебя любил, Диана, и был только с тобой. А потом она позвонила и сказала, что беременна. Мы до врача пошли и уже срок приличный. Сделал тест на отцовство — ребенок мой.
Я не могла дышать от этого признания. У меня словно земля ушла из под ног, все кружиться перед глазами начало.
— Кто?.. — прочистила горло и спросила еще раз, сама не знаю зачем, — кто у вас родился?
— Мальчик, но… Но он умер.
— Мне жаль, — тихо сказала.
— Но почему, почему ты мне не сказал, Яр?
— Да как я мог? Ты так счастлива была, и я хотел продлить эти утекающие сквозь пальцы мгновения. Да и смелости не хватало… Я потом приехал же через год, нашел тебя. Через дорогу смотрел, наблюдал за тобой. Хотел подойти, умирал от желания рядом оказаться, но ты была не одна. С Ильей. Улыбалась так искренне, обнимала, целовала… — мужчина замолчал и поднял руку, провел ладонью по моему лицу.
— Ты мне когда-то говорила, что я твой мир и не сможешь без меня жить. Но ты смогла, Ди. Я же говорил, что ты сильная… Вот только глаза другие стали.
Дернула лицом, отодвигаясь от столь желанной ласки, и обхватила себя руками.
— И что ты от меня сейчас хочешь? Раз видишь, что я счастлива…
— Если бы была счастлива, то не сходила бы с ума от одного моего прикосновения. Не сбивалось бы дыхание, — Ярослав начинает медленно подходить ко мне, а я не шевелюсь. Я застыла, словно жертва перед хищником.