Горечь твоей любви
Шрифт:
— А мне нравится эта стена, — заняла место рядом с Оксаной, — вообще квартира нравится.
Несколько недель назад я сняла квартиру недалеко от работы. В ней было две комнаты, но она была безумно уютной. Я когда зашла сюда, не было ощущения съемного жилья, как иногда бывает. Хозяева сдавали ее, потому что их дочь уехала учиться заграницу, и было видно, что все в ней сделано с любовью, каждая мелочь.
— На вот, выпей, — протянула полный бокал блондинка, — может, глаза раскроются.
Я посмотрела на часы и хмыкнула.
— Еще даже нет одиннадцати утра, а
— Во мне есть итальянские корни, Новак. Значит, я могу пить вино и есть пиццу с макарошками когда захочу.
— А я?
— А ты за компанию.
— Тогда за твои итальянские корни, — подняла бокал и провозгласила тост. Мы чокнулись бокалами и сделали по глотку. Вкусно.
— Ладно, может эта стена и не такая уж уродливая, — проворчала подруга и я засмеялась.
— Себе такую захотела? — подразнила я.
— Ага, так и представляю, как перекрашиваю нашу стену и выражение лица Алёшки.
— Думаю, не стоит мужчину доводить, у него и так нервная работа.
Мы болтали с Оксанкой и не заметили, как «приговорили» бутылку вина. От алкоголя в крови так легко стало. Прекрасное ощущение.
— Как ты, Диша? — спросила подруга и внимательно посмотрела на меня.
Она знает обо всем. Я рассказала все, что произошло со мной за это время.
— Нормально, вроде. Мне кажется, я уже немного оправилась. Поначалу было так непривычно без Ильи. Знаешь, что самое тяжелое? Когда увидела что-то по телику или вспомнила прикол и хочешь рассказать человеку, а его нет рядом. Тогда и накрывает. Я так привыкла, что он всегда рядом… — хрипло сказала. В душе снова поселилась такая грусть.
— Он не звонил?
— Нет. Зато звонила Антонина Львовна. Я думала, она будет кричать на меня, оскорблять… А она просто сказала, что всегда будет рада мне в своем доме, представляешь?
— С ума сойти! Меня, блин, Лёшина мать так пилит.
— Мне кажется, Тоня еще не поняла в полной мере, что мы расстались. Она думает, что сойдемся.
— А вы сойдетесь? — серьезно спросила Оксана.
— Нет, — твердо ответила, — нам надо жить дальше, друг без друга. Она сказала, что Илья уехал к дяде в Краснодар. Я видела его несколько раз, когда он приезжал сюда, у него там бизнес какой-то. Может, так будет лучше. Подальше от меня…
— Не знаю, Диш… У Илюхи же здесь работа. Он все равно вернется.
— Наверное. А может, найдет себе девушку…
— Ну да, он красавчик, быстро найдет какую-нибудь лярву.
— Оксана!
— Ну, а что? — пожала плечиками подругами, — он мужик видный, при бабле, а сейчас видела какие девки пошли? Сиськи во, жопа во, — Оксана стала изображать те самые части тела предполагаемых девушек, — только и подавай брендовые вещи, да айфоны. А сами тупые, как пробки, только и умеют ноги раздвигать.
— Ноги раздвигать тоже надо уметь, — философски изрекла я.
— Ой, — отмахнулась Окс, — что там уметь? Сейчас быстренько залетит от Илюхи и будет обеспечена на всю оставшуюся жизнь.
— Блин, Окс, какая ты злая!
— Не злая я, просто реалистка.
— Нет. Илья найдет себе хорошую девушку, которая будет любить
— Ну пусть будет отлично… А у тебя?
— Что у меня? — не поняла я, потянулась за конфеткой из коробки.
— Будет все отлично? — спросила блондинка, и я со вздохом положила конфету на место.
— Хочется верить, — грустно улыбнулась.
— С Ярославом? — все же Окс задала этот вопрос. А я его боялась… Потому что точно знаю ответ и что за ним последует.
— Я не знаю, Оксана…
— А я знаю! Иногда надо просто вовремя сказать человеку иди на х*й, ты все про*бал и будет тебе счастье. Попробуй как-нибудь.
— Если бы так все было просто, Окс.
— Сейчас, подожди, наш сеанс не окончен, — девушка встала с дивана и вышла из комнаты.
Я смотрела ей в след. Мне уже все это не нравилось. Как оказалось — не зря. Оксана вернулась в комнату с листками бумаги, ручками и новой бутылкой вина.
— Вот, — разложила все богатство на столике.
— Что мы с этим будем делать?
— Я буду пить вино, а ты писать.
— Писать? Что я буду писать? Под твою диктовку?
— Нет, — покачала головой и достала пробку из вина. — Ты напишешь ему послание.
— Зачем? — удивилась я.
— Как зачем? Он же тебе записульку тогда написал, вот и ты ему ответочку.
— Блин, Окс, мне все это не нравится. Все что было — прошлое, мое прошлое, зачем ворошить? А если я буду заставлять тебя писать каждому бывшему, кто тебя обидел? Как на счет Артема? Напиши ему о том, как тебя ломало по нему, что пришлось скорую вызывать, чтобы унять приступ паники, — я понимала, что бью по больному, но и Оксана не успокаивается. Давит туда, где болит. Я люблю свою подругу, но иногда она просто не видит границ.
— Это другое, Диана!
— Почему?
— Да потому что благодаря Артему я встретила Лешу, и мы все еще вместе и любим друг друга!
— И я безумно рада за вас Окс! Но не у всех бывает долго и счастливо, понимаешь? Я — не ты и чувствую я по-другому. Не надо заставлять меня думать иначе или переубеждать в том, что вся эта ситуация неправильная, не такая, как всем окружающим бы хотелось, — я стала распаляться все больше и больше, видимо, вино дало о себе знать.
— Я тебя прошу, не учи меня жизни и не говори ЧТО чувствовать. Я прекрасно понимаю, что тебе нравился Илья, ты его любила, я тоже. Поверь мне, я постоянно думаю о нем и о том, как поступила с ним. Но так лучше, Оксана, пусть он сейчас пострадает, но будет в конечном итоге счастлив. Он достоин любви.
— А ты что недостойна?! — повысила голос подруга и с громким стуком поставила бокал на стол.
— Ты достойна большего, чем записка и семь лет боли, Диша.
— А разве без боли есть жизнь, Оксана? Или любовь? Самую большую боль нам причиняют те, кого мы любим до безумия. Ярослав — моя любовная боль. Время без него было полно агонии, боли, страдания, собачьего воя в темноте комнат, постоянных мыслей о нем.
Меня начало колотить от эмоций, мысли сбивались, голос трясся.
— Ты хочешь, чтобы я написала письмо? Сейчас напишу!