Горечь твоей любви

Иванова Валерия

Быстро надела джинсы, блузку и вышла на улицу. Щелкнула брелоком, открыла дверь машины. Посмотрела на свои руки, они тряслись. Закусила губу, старалась не расплакаться. В груди так щемить начало. Все что вчера говорил Илья, навсегда отпечаталось на сердце. Каждое слово, каждый взгляд. Я не знала, что мне делать дальше, как жить. Понимаю, что должна исправить все, постараться сделать так, чтобы Илья простил. Но я не знаю, что делать и как мне поступить. Нет ни одной мысли. Разве можно что-то заново вырастить на пепелище? Ни один росток не примется… Да и поздно уже что-то делать, пора уже менять.

Пришла

на работу, Альбина была на месте и тут же начала щебетать о чем-то. Я слушала ее в пол уха. Даже была рада, что она говорит, заполняет эту тишину, которая давит неподъемным грузом. Девушка, конечно, заметила, что я в подавленном состоянии, но старалась не заострять внимание на этом. Я была благодарна за это. Пока не готова к расспросам. А они последуют. Ведь, когда кто-то расстается, то всем становится любопытно, все хотят узнать как можно больше грязных секретов и подробностей. И чаще всего — это не со зла. Просто люди думают, что чем больше знаешь, тем больше шанс не совершить такие же ошибки. Вот только жизнь так не работает, она всегда бьет неожиданно и больно, не застрахуешься.

День тянулся невероятно долго. И, как оказалось, отвлечься не так-то и просто. Что бы ни делала, мыслями возвращалась к нашему с Ильей разговору, к его словам. Может, он действительно прав и я такая же? Не знаю… Я больше ничего не знаю. Не выдержав, решила поехать домой. Толку от меня здесь нет, только мешаю и пугаю своим видом.

— Аль, я домой поеду. Чувствую себя не очень, сама справишься?

— Конечно.

— Спасибо, — искренне поблагодарила и стала собираться.

— До завтра, Альбина.

— Пока.

— Ди, — окликнула меня девушка, когда я уже взялась за дверную ручку, повернулась к ней лицом.

— С тобой все хорошо?

— Будет. Все будет со мной хорошо, — тихо сказала и вышла из салона.

Домой ехать не хотелось. Посмотрела на датчик уровня топлива в машине и решила покататься по городу. Мне нравилось сидеть за рулем. Дорога расслабляет меня. Я ни о чем не думаю, просто еду куда хочу. Чувствую себя такой свободной. Это именно то, что мне надо в данный момент. Каждый километр отдаляет меня от всей этой неразберихи, что творится в жизни. Мне нужен перерыв.

Домой приехала уже поздним вечером. Открыла дверь квартиры и сразу поняла — Илья дома. Трясущейся рукой закрыла за собой дверь и прошла на поиски мужчины. Грацианова нашла в нашей спальне. Он сидел на кровати, локтями упирался в колени, голова опущена. У меня душа разрывалась от его вида. Мне хотелось подойти к нему, утешить. Но я не смела. Я потеряла на это право.

Замерла на пороге, не знала, что делать дальше…

Илья вскинул голову и посмотрел на меня. Тут же отметила, как осунулось его лицо. Мне было невыносимо от того, что я всему виной.

— Привет, — тихо поздоровалась, мужчина ничего не ответил. Я с силой закусила губу.

— Я должен извиниться, — сказал Илья, и я удивленно посмотрела на него.

— За что? — спросила, это я должна просить прощения.

— Я не должен был говорить, что ты такая же, как твои родители. Не смог сдержать гнев. Мне жаль.

— Боже, Илья, ты не должен извиняться ни за что, — ответила и сделала несколько шагов вглубь комнаты.

Остановилась

посередине. Грацианов снова замолчал. Я не давила на него, пусть выскажется… Стала осматривать комнату и такое чувство, что все видела здесь впервые. Таким чужим все показалось.

— Должен, Диана.

— Это я должна извиняться. Мне так жаль, как же мне жаль, — делаю еще несколько шагов к нему.

Останавливаюсь на расстоянии вытянутой руки. Илья смотрит так… Как всегда с любовью, и от этого слезы наворачиваются на глаза.

— У меня не было и шанса, да? — снова нарушает тишину Грацианов.

— Я бы хотела, чтобы это был именно ты, Илья… Но… Я до сих пор его люблю…

Как только признание слетает с губ, я прерывисто вдыхаю. Потому что это правда! Я люблю, до сих пор люблю Ярослава, черт бы его побрал, Марина. И ничего не могу с этим сделать. Как бы ни выгрызала все воспоминания о нем из памяти, сколько бы ни рыдала и не заламывала себе руки от боли — ничего не помогает. Дура, зависимая, идиотка. Да, да и еще раз да. Я такая. Неправильная. Не такая. Для него. Любовь, похожая на наваждение, одержимость. По-другому не получается любить, не то.

Видела, как плечи Грацианова напряглись, он резко выдохнул. Смотрит на меня, а в глазах столько боли.

— Я вчера пошел в ближайший бар и напился. Настолько хреново было. Ко мне даже начали девушки подходить знакомиться, — улыбается, но так натянуто, — а я всем говорил, что занят. По привычке. А потом вспоминал, что уже свободен, как ветер. И от этого опять пил, чтобы забыть, как ты со мной… Почему раньше не сказала, тянула столько… — трясет головой.

— Все нутро кричит, чтобы я не отпускал тебя, — тихо, хрипло говорит Илья, — чтобы бился до последнего, но головой понимаю, что нужно отпустить тебя. Забыть все, — мужчина замолкает.

— Что мне делать, Диана? Слушать сердце или голову? Бороться или сдаться?

Он хочет… Хочет, чтобы я дала ему надежду. Иногда для человека достаточно и маленькой искорки надежды, чтобы разжечь пламя, которое будет греть по ночам и вызывать мнимое чувство счастья. Хватит. С Ильи хватит. Он не должен больше жить в этом чертовом болоте, в которое я нас затянула.

— Слушай голову, Илья… — больше не могу сдержаться, рыдаю в голос.

Не думаю ни о чем, подхожу и обнимаю мужчину. Крепко прижимаю к себе. Чувствую, как Илья прижимается лицом к моему животу, а его руки обнимают талию. Наш разрыв был неизбежен, как бы я не врала себе, как бы ни уговаривала… Дело даже не в Ярославе. Мы с Ильей вместе были, потому что удобно. А это разве жизнь, когда тебе удобно? Когда пульс не сходит с ума от одного взгляда. Когда коленки не трясутся от прикосновения. Когда каждый раз — не к звездам.

— Будь счастлив, пожалуйста… Без меня…, — слезы катятся вниз по щекам, глажу Грацианова по волосам.

— Я не смогу, Цветок.

— Сможешь, — взяла лицо Ильи в свои руки и посмотрела в его глаза. — И ты будешь счастлив. Ты станешь самым счастливым мужчиной на свете, Илья. И твоя женщина будет самой счастливой. Обещаю.

— Я не верю больше в твои обещания, Ди, — тихо говорит, снова прижимается лицом к моему животу, крепче обнимает, до хруста в ребрах.

А я обнимаю его так же крепко в ответ.