Горение (полностью)
Шрифт:
После этого попросил одного из своих верных помощников снестись с сотрудником варшавской охраны полковником Иваненко и, сепаратно от Заварзина, завязать с ним доверительные отношения с целью получения исчерпывающей информации о Дзержинском. 2
"Донесение прокурора Варшавского окр. суда на имя прокурора Варшавской суд. палаты
от 19 июля 1908 г. No1634
Арестантское
Прокурору Варшавской судебной палаты от прокурора Варшавского окружного суда
Представление
5 апреля сего года, в городе Варшаве, при ликвидации отдельных групп социал-демократической партии королевства Польского и Литвы, чинами
Приведенные сведения агентуры в достаточной степени подтвердились, так как по личному обыску у Дзержинского была обнаружена рукопись с кратким, в виде заметок, отчетом заседания варшавской партийной конференции от 4 апреля сего года по новому стилю. Одновременно у Дзержинского были взяты по обыску и другие рукописные документы, пока еще не разобранные.
По производившемуся в прошлом году при Варшавском губернском жандармском управлении дознанию о Владиславе Файнштейне, Леоне Ландау и других лицах названный Дзержинский привлекался в качестве обвиняемого в принадлежности к социал-демократической партии королевства Польского и Литвы и, по представлении залога в сумме 1.000 рублей, был освобожден из-под стражи по причине чахоточного кровотечения, затем скрылся, но его дело и поныне находится в производстве варшавской судебной палаты.
Ввиду таких данных, изобличающих Дзержинского в продолжении своей преступной деятельности и в нынешнем году, при Варшавском губернском жандармском управлении 15 сего июля возбуждено в порядке 1035 ст. уст. ун. суд. дознание по обвинению названного Феликса Эдмундова Дзержинского в преступном деянии, предусмотренном 102 ст. угол. улож.
Об изложении доношу вашему превосходительству.
Копия этого донесения сего числа за No1635 представлена мною господину министру юстиции.
И. д. прокурора Варшавского окружного суда И. Арцыбкин.
И. о. секретаря В. фон Бикоф. "Перепад настроений"
Вскоре после аудиенции у государя Герасимов вызвал шифрованным письмом Азефа из Италии; тот отдыхал в Сорренто, впервые изменив полюбившейся ему Ривьере.
"Милый Евгений Филиппович, был бы весьма признателен, найди Вы возможность незамедлительно выехать в Россию, дело касается меня лично. Отслужу сторицей. Искренне Ваш".
Азеф письмо сжег, отзвонил своей подруге, жившей наискосок от того отеля, где снимал апартаменты для семьи, и отправился в ресторан Дона Джузеппе (лучшая рыба и великолепное вино "Лямбруска" - красно-пузырчатое, нектар, с п о с о б с т в у е т); весь вечер был грустен, совершенно не пьянел; попросил шартрезу; в ресторане не оказалось; будь неладна треклятая европейская заорганизованность; в России, с ее бардаком, - лучше: обязательно что-нибудь неучтенное, лишнее, забытое заваляется где-нибудь на полках - только поискать; Дон Джузеппе отправил экипаж в "Бристоль"; привезли бутылку зеленого ликера прошлого века; только в три часа ночи р а с п у с т и л о; ощутил желание; подругу свою (немочку из Берлина) любил исступленно; кричал зайцем; уснул обессиленный, пустой; наутро, не заходя в отель к семье, выехал в Рим, а оттуда в Россию.
...Герасимов
– Что случилось?
– Случилось то, что я хочу просить вас, Евгений Филиппович, взять на себя организацию цареубийства.
– А бога пощадим?
– зло усмехнулся Азеф.
– Или его тоже - бомбою?
– Можно и бога, - в тон ему ответил Герасимов, - но, как и царя, под моим контролем.
– Как вы себе все это представляете?
– спросил Азеф.
– Цель? Какова конечная цель предприятия?
– Покончить раз и навсегда с террором. И после этого отпустить вас с богом на покой.
Азеф поморщился:
– Ах, Александр Васильевич, Александр Васильевич, да что же это такое со всеми нами творится?! Отчего не верим друг другу?! Долго ли продержимся, ежели будем таиться, будто мыши, даже тех, кто нам всего ближе?! Не империя мы, а какое-то стомильонное сообщество дипломатов низшего класса! Те точно так же трусливы, но их хоть понять можно - карьеру делают... Говорите прямо: вам надобна игра, чтоб укрепить свои позиции и лишний раз попугать трон?
Герасимов зашелся деланным смехом, в который уже раз испугавшись пронзительного ума Азефа; вроде Шорниковой, все сечет, только та чувствует, а этот, нехристь, считает.
Азеф налил себе еще один фужер водки, выпил одним длинным глотком; ну и ну; закурил, впился кроличьими глазами в лицо Герасимова. Тот смеяться перестал, ответил тихо:
– Это нам обоим надо, Евгений Филиппович. Покудова я на коне, и вы в порядке. Последний раз вы ведь из России вывезли пятьдесят тысяч золотом денежки боевой организации. И - на здоровье! Я радуюсь, когда человек вашего уровня живет так, как считает нужным. Новое предприятие позволит вам взять с собою в Италию еще больше.
Азеф вздохнул:
– Ноги б унести... Следили за мной? Откуда сведения о золоте? Имеете перекрестную агентуру?
– Я - нет. А Трусевич - да.
– Имя агента?
– Не знаю. Клянусь памятью родителей. Право, сказал бы. Он, этот департаментский, мне тоже стоит поперек дороги.
Герасимов лгал; агентом была Зинаида Жуженко, адъютант боевика Сладкопевцева и его любовница; работала в Москве, с Климовичем, начальником охранки первопрестольной; недавно о т д а л а ему свою подругу Фрумкину; та готовила покушение; Зиночка сама пришила террористке потаенный карман, чтоб револьвер не был заметен, целовала перед а к т о м, а сообщение о месте и дате уже лежало на жандармском столе.
– Предложения?
– спросил Азеф, достав из кармана тяжелый серебряный портсигар.
– Что вы предлагаете?
– Воссоздать боевую организацию. Понятно, под вашим началом. Нацелить ее на цареубийство.
– Так все же будем Николашу убирать?
– тихо, как-то даже ликующе спросил Азеф.
– Или - снова игра?
– Спаси господь, - вздохнул Герасимов.
– Священная особа, надежда наша, как можно...
– Вы меня интонациями не путайте, Александр Васильевич. А то ведь разорву монарха в клочья. Вы мне однозначно скажите: игра или всерьез?