Гори, гори ясно
Шрифт:
— Высокий. Черноволосый. В костюме, — выделяя паузами слова, проговорила мать. — Еще. Описания. Имеются?
— Вижу, у тебя есть кто-то на примете, — сердечно откликнулся я. — И с выводами о внушение не споришь.
— Выводы сомнительные. Но я обязана проверить все, даже самые невероятные версии. Речь о Диме! — она сорвалась на крик.
Рдяный отблеск на уровне четвертого этажа в здании напротив. Время вышло.
На воодушевлении, на внезапной ясности мышления я бросил на стол (или вернее будет сказать: на мост?) еще одну карту. Туза
— Его, того, кто на примете, зовут Егор? — спросил, как о прогнозе погоды. — И он состоит в вашей теплой компании. Или даже руководит ею?
Ведь кто-то должен был завлечь в организацию — так и не спросил название, а теперь уже и некогда — мою убитую горем утраты родительницу. Тот, кто предложил ей месть, дал «инструменты».
Такие группы не собирают ради того, чтоб отомстить. Тем паче, не все жертвы их деятельности связаны с отцом. Месть — только повод для вовлечения сильной ведьмы. Кровно заинтересованной в успехе организации.
Ошибся с предположением? Пускай, ничего не теряю.
Увы, Богдана не успела выдать реакцию на мой «пробный шар». С громким хлопком и яркими лепестками пламени вылетели два соседних стекла на четвертом этаже пыльного кирпичного уродца.
— Ты говорил про снайпера? — подалась вперед ма.
— Тебе послышалось, — невозмутимо возвел очи горе.
Нет больше снайпера в мире живых. Лесные тренировки прошли не впустую. Я сдержал обещание, данное огнегривому. Как ни странно, помог мне Евсей с его «глазами». В минутку отдыха я выспросил его, как это работает. Лесовик пустился в путаные объяснения, из коих я извлек простую мысль: хозяин леса связан со всеми обитателями леса, как если бы они были частичками Евсея.
Это было так схоже с моим восприятием огненной сути, что я буквально загорелся. Основой образа стал Ух, бородатая неясыть. Уж не знаю, откуда в лесах Псковщины взялся краснокнижный птиц, он, по идее, селится в иных местностях. У моего не каноничного жар-птица глазищи светились истинным огнем, и сам он был соткан из чистого пламени.
Мы с огнегривым договорились: я дарую ему полет, он безропотно принимает волю своего хранителя. Переговоры проходили странно: я говорил, а ответы мне приходили на уровне ощущений и искр перед глазами.
Важен не процесс, а результат. И результат покрывал гарью кирпичную стену.
Мать сузила глаза, уперлась в мою грудь тяжелым взглядом. Терзали ли ее сомнения? Наверняка.
— Никита, второй сценарий, — не оборачиваясь, обронила она всего три слова.
Сухой щелчок, выстрел. «Вот тебе и мальчишка-щенок», — успел подумать я. Силы, проклятия, даже пламя — медленнее пули.
Лобастый мужик упал, как подкошенный. Из головы принялась натекать кровавая лужица.
На покрытие моста полетел огнестрел. Его хозяин нервно сглотнул и зашагал к парапету. «Как на параде», — подумал и едва не прозевал момент, когда ладони парня обхватили литое чугунное ограждение.
— Что он делает? — выпалил я, тщась понять
— Так надо, — ответила ма голосом, каким читала мне сказки. — Так ты сможешь уйти. Не со мною.
«Живым», — повисло невысказанным.
— Стоп! — прикрикнул на вихрастого, глянул на наручный циферблат. — У нас есть минут пять-десять. Разберемся. Зачем ему прыгать?
Один паренек уже сигал на моих глазах с моста. Спасибо, мне не нужно повторения.
— Виктор был не мой человек, — ответила мать. — Так жаль, что Никита поддался зову из глубин, его разум помутился. Он застрелил товарища, а затем принес себя в жертву, прыгнув с моста. Все произошло внезапно, ты воспользовался моментом и скрылся.
— В жертву? — полыхнул я. — Вы что их, зомбируете?
— Никита осознает, что делает, — не утешила меня родительница.
Осознает? И она выбрасывает в Обводный такую небывалую преданность?
— Отдай его мне, — сказал, как о вкусной корюшке из детства.
«Ма, дай рыбу».
— К тебе ему нельзя, — покачала головой мать.
— Угу, — отмахнулся. — Отправлю его охранять «три сосны».
— Да что там... А, — взмахнула рукой она. — Никита, слушай моего сына, как меня. Не подведи и не подставь его.
Бледный рыжик закивал.
Из темных провалов на месте окон повалил дым.
Я скороговоркой выпалил адрес здания, возле которого оставил байк.
— Жди меня там, — напутствовал. — Побежал, шустрее! Ма, уезжай немедленно, — это уже родительнице. — Подумай о том, что я сказал. Если...
— Почтовый ящик чаще проверяй, — ответила Богдана, быстрым шагом приблизилась ко мне, выдохнула на ухо. — Черногория, две княжны.
Джип унесся по набережной, а я потопал в другую сторону. Только сначала спихнул в воду пистолет. Рыжик его без перчаток держал.
Серый форд подкатил к мосту, когда я дошел до края пролета.
— Я управился пораньше, не взыщите, прекрасные дамы, — сказал я вместо приветственной речи.
— Ты назвал время... — ошеломленно и зло прошипела Белава.
— Чуть позже назначенного, чтобы вы успели меня спасти, — улыбнулся красоткам. — Если все пойдет плохо-плохо.
— Ты обещал! — возмутилась ведьма.
— Что передам вам для беседы того, кто будет на мосту, — согласился я. — Если удастся. Увы, мужик попался резкий. Он там, сумеете разговорить — будет здорово.
«Того», а не «тех», именно так я вчера и сказал Белаве по телефону. Так или иначе, кто-то остался бы на мосту, я бы о том позаботился. Вышло чуть иначе, но в рамки договоренности укладывалось.
А что? Игра «на своих», она такая.
Мать я им не выдам.
— Труп? — коротко уточнила Власта. — Он был один?
— Нет, — я показал на дым из окон и пламенные язычки, что принялись облизывать крышу. — Но туда не советую подниматься.
— Ясно, — Верховная не дала своей подчиненной возмутиться. — Уговор в силе. Белава передаст тебе документы, как они будут готовы.