Гори, наш костёр!
Шрифт:
— А чего здесь работать? — пожав плечами, ответил Вася и исподлобья поглядел на Таню. — Здесь и работать нечего. Я хочу на другую. Вон на ту!
Он показал на Гришину грядку с редиской.
— Нет, — сказала Таня твёрдо. — Раз тебе досталась эта грядка, эту и пропалывай.
Но Вася принялся спорить:
— Нечего тут полоть! Здесь одна травинка только есть… Вот эта! — И он сердито дёрнул, как он считал, единственный на всей грядке кустик лебеды. Но нечаянно вместе с этим кустиком у него выдернулась и луковка с зелёными пёрышками.
— Ах, ты вот
И вот Вася стоит один на краю огорода. Все работают. И толстая Люся пыхтит, но работает. И рыжий Сашка старается — таскает из земли сорняк за сорняком. И обе подружки, Соня беленькая и Соня чёрненькая, болтают, трещат, но, сидя по бокам грядки одна против другой, ловко выщипывают ненужные травинки. А Гриша, тот медленно, не торопясь, но очень тщательно, пропалывает вокруг каждой редиски всё лишнее. Даже маленький Игорёк не сидит сложа руки. Никому не хочется прослыть лентяем, лодырем, бездельником!..
И только один Вася стоит и ничего не делает. А как хотелось бы ему, чтобы Таня позвала его работать! Ну пусть на луковую грядку. Оказывается, и эта грядка очень заросла. Это ему только показалось, будто она чистая…
Но Таня словно и не видит Васи. Она и не смотрит в его сторону…
А потом все идут мыть руки. У всех руки в земле, зазелены травой. У всех хорошие рабочие руки! Одному Васе незачем идти в умывалку. У него-то руки чистые-пречистые. А с чего бы им быть грязными, когда он ничего не делал? Ведь только его грядка в огороде осталась непрополотой.
А после обеда Вася куда-то исчезает. Его ищут, ищут и никак не могут найти. Никому в голову не приходит заглянуть на огород. А Вася как раз там. Он полет свою луковую грядку. Он старается не пропустить ни одной, даже самой маленькой былинки.
Когда на следующий день пятый отряд снова пришёл на огород допалывать грядки, все увидели, что Васина грядка самая прополотая.
Все очень удивляются. Как же так? Ведь накануне Вася ничего не сделал, откуда же у него такая грядка?
Только одна Таня не удивляется. Она молча, но очень пристально смотрит на Васю.
А Ваське будто всё равно, что все говорят про его луковую грядку. Он стоит и глядит на небо, где с весёлым щебетом носятся стрижи…
Мамы и папы приехали!
Наконец наступил родительский день!
Как ни хорошо в лагере, а всё-таки ребята очень соскучились по своим мамам и папам. Вечером накануне этого дня только и было разговоров о завтрашней встрече. А толстая Люся сказала:
— Мама привезёт мне много конфет и печенья! — При этом она даже облизнулась.
— Неужто тебе не хватает того, что у нас дают? — удивилась Таня.
— Хватает, — ответила Люся, — только я люблю, чтобы было много. Очень
Перед тем как идти за ворота встречать автобусы с родителями, Таня велела всему пятому отряду тщательно вымыть руки, шею, уши, ноги. «Особенно коленки!» — сказала она. Все беспрекословно повиновались. Даже Вася не стал спорить, хотя очень не любил мыла. Затем все по очереди подходили к Тане, протягивали ей руки, и она у каждого стригла ногти.
— Сами должны понять, — приговаривала она при этом. — И вам будет неприятно, а мне тем более, если про вас скажут: «Ну и чумазые же поросята наши дети!»
Потом мальчики надели чистые рубашки, а девочки — чистые платья, и все отправились за лагерные ворота, перед которыми должны были остановиться автобусы.
Серёжа, когда увидел их таких вымытых и принаряженных, даже воскликнул:
— Ну и здорово! Вот с кого надо брать пример! Ай да Татьянка!
— А что? Мы разве не понимаем, какими аккуратными должны быть будущие октябрята! — ответила ему Таня.
Но почему-то от этих хороших Серёжиных слов она очень смутилась и, покраснев, стала быстро-быстро откидывать со лба свою непокорную тёмную прядку.
Васе было приятно, что старший вожатый лагеря при всех похвалил их отряд, а про Таню сказал: «Молодец!» Но Вася, конечно, и виду не показал, что ему это приятно. Напротив, буркнув себе что-то под нос, он отвернулся и стал смотреть в ту сторону, откуда вот-вот должны были показаться заводские автобусы.
И вот наконец они выехали из-за поворота дороги. Сперва один. Потом второй. Потом третий. Не успели они остановиться перед лагерными воротами, как дверцы их распахнулись и стали вылезать папы и мамы, дедушки и бабушки. Все со свёртками, чемоданчиками, сумками, пакетами…
Таня хотела со своими ребятами устроить родителям торжественную встречу. Накануне вечером они разучили, как построиться, как хором сказать: «Добро пожаловать, дорогие гости!»
Но куда там! До того ли сейчас было!
Не успела Таня оглянуться, как Васька уже сорвался с места.
— Папка, я тут! — кричал он ликующим голосом, кинувшись навстречу крупному человеку, немного нескладному, немного хмурому, очень похожему на Ваську, когда Васька станет взрослым.
А Гриша, увидав своих маму и папу, весь залился счастливым румянцем и, с виноватым видом глянув на Таню и не спросив разрешения, тоже побежал к ним.
Обе Сони, щебеча и перегоняя друг дружку, повисли на шее у своих мам.
Игорёк запищал тоненько-тоненько:
— Бабушка! Бабулечка!
Он вырвал у Тани свою руку и засеменил, засеменил к своей бабушке, маленькой круглой старушке в белом платке.
Только к толстой Люсе никто не приехал. Она было распустила губы и приготовилась зареветь, но в этот момент из дверцы третьего автобуса показалась сперва туго набитая сумка, потом рука, которая держала эту сумку. Затем появилась вторая, тоже очень набитая сумка, затем вторая рука, и наконец сама владелица этих двух сумок, толстая женщина в цветастом платье, точь-в-точь с такими же голубыми глазами, как у Люси.