Гори жить
Шрифт:
— Были б тучи поближе, — сообщил Юрик, — мы могли бы полюбоваться собственными силуэтами.
Майк повернул голову налево и всмотрелся. Далеко, где-то очень далеко, в десятках километров от них, над темно-фиолетовым горизонтом с едва различимой границей неба и тверди, вырисовывались очертания Монблана. Огненно-красная кромка рассветного свечения медленно выдавливала тьму куда-то за горизонт, и чернота отступала, не в силах противиться мощи света.
Любовались недолго. Очередь к вершине двигалась, и часа через три они попали на ничем не примечательную площадку
Желто-голубой флаг покоился аккуратно свернутым, а сами восходители, донельзя уставшие, восседали на похудевших рюкзаках. Перед ними алела половина огромного арбуза, а другая половина в виде зеленых корок наполняла мусорный мешок. Свежесть арбузного аромата перебарывала запах снега, и Монблан — а вместе с ним и ветры, неизменно овевающие вершину — застыл, словно вбирая в себя незнакомые ощущения.
Мешая английские и французские слова, ребята одаривали подмерзшими арбузными ломтиками всех желающих. Альпинисты качали головами, восклицали восторженно и принимали драгоценный подарок. Мыслимое ли дело, думал каждый, тащить на пятикилометровую высоту такой груз! И ведь не заморозили, хотя в приюте их никто не видел. Сумели сберечь!
«Чистой воды альтруизм», — изумился Майк. Они с Иржи взяли по кусочку. На такой высоте арбуз потерял большую половину сладости, а от его холодности заломило зубы.
— Бессмысленная затея, — заметил Юрик вполголоса.
— Зато красивая! — тихо ответил Майк и проговорил громко:
— Спасибо, ребята!
— Нэма за що! — нестройным хором отозвалась команда. Им явно нравилось наблюдать удивление на лицах восходителей, а еще больше — позировать, потому что запечатлеть неординарное событие поспешил всякий владелец камеры.
«Чего больше в таком поступке? — размышлял Майк, пока они с Юриком спускались с Монблана. — Немотивированной доброты или стремления к славе?»
Они шли без долгих остановок, и к утру были в долине. Иржи, получив двойную плату, уехал в Женеву первым автобусом, а Майк вернулся в гостиницу. Нужно было отоспаться и думать о восхождении на Маттерхорн.
* * *
— Не с кем идти? Нет свободного гида? Иди один! — Алекс, как всегда, говорил решительно, а проблем не видел вообще ни в чем.
— Три дня на все про все! Акклиматизация у тебя набрана, жумарить ты обучен, дюльфером тебя не испугать. Кошки купи самолучшие — тебе их на себе нести, им тебя на себе держать. Маршрут выбирай простой. Начинай из Швейцарии, двигай по гребню Хернли. Страховка там провешена, приютов по пути вдосталь. Обязательно найди сенбернара, у которого к сбруе пристегнута бадейка с коньяком, и сфотографируйся. Иначе Маттерхорн не зачтется!
Майк вежливо хохотнул шутке и отложил телефон. То же самое, только другими словами, ему говорила и Белла. «Преодолевай себя, — твердила она, — не зря же ты кровь на Алтае проливал, я в тебя верю, мой подарок станет твоим талисманом…» Сентиментальная чушь пополам с мотивирующими текстами. Но приятно, черт возьми!
Получасом
Разговоры его убедили. Ну, что, в самом деле, такого сложного? Идя в команде, поднимаясь на гору даже в связке, ты ведь все равно ОДИН! Никто за тебя не будет двигать ногами! Какая тогда разница? Говорят, конечно, что альпинисты-одиночки чуть ли не самоубийцы, да и тогда на Эльбрусе он получил неутешительный опыт… Н-да… Но прочь сомнения, решено! Он идет на Маттерхорн один!
Ну, почти решено… Эх, не спросил, как там в офисе дела.
Он снова набрал номер Беллы, и пока шли гудки, любовался блеском камня на подаренном ею кольце. У него день, в Москве вечер. Беллка только что была свободна, но кто знает.
Сигнал вызова сменился короткими гудками занятости. Тут же тренькнула СМС-ка. «Извини, занята, позже наберу».
Майк прикинул, который час в Гонконге. Пожалуй, Джо уже должен проснуться, хотя в офис идти ему еще рано. Потянувшись к трубке, он набрал номер. Ответ прозвучал без задержки.
— Как дела, Джо?
— Уйми свою помощницу, и будет отлично. Пока же — нормально.
— Донимает?
— Шлет директивы, как будто она нам начальник. Объясни ей, Майк, юридически мы — дочернее предприятие, но не структурное подразделение московской конторы. У нее нет права диктовать нам свою волю. Только ты, как учредитель, имеешь возможность…
— Нет-нет, — усмехнулся Майк, — учредитель вашей организации — наша московская фирма, а Беллка нынче — замдиректора. То есть выражать некие пожелания она может, но диктовать — нет. Да я ей и не позволю! Джо, дружище! Не обращай внимания на бабские глупости. Она меня развлекает. Она моя любимая игрушка, если хочешь! На данный момент… А ты просто работай как работал, а ее не слушай…
— Как ты ее на работу принял, я ни разу ее не слышал, — ответил Джо, — и не собираюсь. Что же до того, кто в доме хозяин… Смотри, чтоб ты сам не стал игрушкой в ее руках.
— Ты ревнуешь, что ли? — Майк рассмеялся, откидываясь на спинку кресла. — Не замечал за тобой раньше таких склонностей!
— Иди-ка ты, Майк…
Они поболтали еще немного, повспоминали Бали и Гаити, сошлись на необходимости махнуть куда-нибудь посерфить — без задержек, вот только он спустится с Маттерхорна, и сразу.
Майк задержался в кресле еще минуту. Вот на самом деле, Белла ему — кто? Игрушка, как он сказал Джо? И во что сам Джо не поверил? Или любимая женщина?
Черт его знает. Нужно ехать в Церматт. Если идти через приют Хёрнли — то лучше всего из Церматта.
* * *
Такси домчало его от Шамони до Церматта за два часа. Солнце уже клонилось к закату, когда Майк разделался с переездными хлопотами и вышел из гостиницы прогуляться по городку. Да заодно и из снаряжения кое-что прикупить — кошки, карабины, перчатки с антифрикционным покрытием на пальцах.