Горит ли Париж?
Шрифт:
В туалете кафе Сюзанна извлекла записки из своей сумки. Через несколько минут она передала их сыну владельца кафе, просунув под деревянный поднос, на котором он подал ей эрзац-лимонад. Было 8.30. Байе рассчитал все точно. Завтра под восемьсотлетними стенами собора Нотр-Дам полицейские Парижа соберутся для выполнения первой задачи восстания, столь тщательно подготовленного коммунистами. Но коммунистическая партия не будет присутствовать на этом рандеву.
С высоты десяти тысяч футов капитан Клод
Первый из тех инцидентов, которые буквально преследовали его на всем пути, уже задержал их вылет из Алжира в Касабланку на семь часов. Беспокоясь по поводу того, что самолет де Голля не обладал ни дальностью полета, ни запасом горючего, требовавшегося для перелета из Гибралтара в Шербур, американское командование в Алжире предоставило в его распоряжение самолет В-17 с американским экипажем. Де Голль нехотя принял эту помощь. Но затем, при посадке в алжирском аэропорту Мезон-Бланш, где находился де Голль, В-17 проскочил посадочную полосу и сломал шасси. Де Голль был убежден, что этот несчастный случай — часть преднамеренного плана американцев задержать его возвращение во Францию. Глядя на поврежденный самолет, он заметил: «Надеюсь, вы не думаете, что они подсовывают мне свои самолеты лишь из чувства доброй воли?»
Однако, считал Ги, эти проблемы были на время забыты. В Касабланке их ждал другой В-17. Мысли сидевшего напротив человека витали вокруг гораздо более сложных вопросов, которые предстояло решить. Для де Голля это было началом конца длинной дороги, на которую он вступил в одиночестве, обратившись с воззванием 18 июня 1940 года. В конце этой дороги находился Париж, город, который де Голль четыре года назад покинул как никому не известный бригадный генерал. Для того чтобы вернуться туда, де Голль был готов пойти против воли союзников, задушить своих политических противников, даже рисковать собственной жизнью. Именно там и только там будет получен ответ на предложение, которое стояло за его смелым шагом, предпринятым четыре года назад.
Позже покажется странным, что он не знал, каков будет этот ответ. Но в тот момент, когда они летели в окрашенном закатом африканском небе, Ги понимал, что де Голль все еще мучается сомнениями и вопросами. И прежде всего он по-прежнему не знал, готов ли народ Франции признать его своим лидером. Де Голль хорошо понимал: есть лишь одно место, где он может получить ответ на этот вопрос, — улицы Парижа.
Всего через неделю на этих улицах меланхоличному пассажиру «Франции» предстояла встреча с историей.
Часть вторая
Борьба
1
Воздух был влажным и тяжелым. С севера на Монмартр накатывались, обещая пролиться дождем, огромные серые тучи. По тихим улицам города спешили в свои бараки последние немецкие патрули. Комендантский час закончился. Вскоре столичные хозяйки выстроятся в унылые голодные очереди в ожидании ежедневного куска черного хлеба. По отработанной и надоевшей за четыре года привычке Париж пробуждался навстречу еще одному дню оккупации. Но этот день будет особым. Начиная с этого серого утра солдаты вермахта уже никогда не смогут считать улицы Парижа своими.
В разбросанных по всему Парижу квартирах и гостиничных номерах, в сотнях домов и тайных убежищ, где скрывались полицейские, сотни полных решимости мужчин уже начали сборы, откликнувшись на призыв доставленных Сюзанной посланий. После сонного поцелуя и ненавистного эрзац-кофе они покидали свои дома и поодиночке или небольшими группами, пешком или на велосипедах стекались по улицам Парижа к собору Нотр-Дам. Там через некоторое время эти полицейские сыграют первый смелый акт в освобождении Парижа и впервые продемонстрируют оккупантам реальную возможность отмщения, скрывающуюся за внешним спокойствием города.
Эта суббота станет памятным днем и для многих простых парижан.
Стоя за пустым прилавком своей мясной лавки, Луи Берти ожидал обычных субботних посетителей — группу охранников из расположенной по соседству тюрьмы «Мон-Валерьен». Каждую субботу, храня своеобразную верность этому заведению, они использовали его мясоразделочную машину для нарезания на ломти недельного запаса колбасы. Он ненавидел их: в своей лавке Берти мог по залпам, раздававшимся из-за стен «Мон-Валерьен», определить, когда специальная команда из их числа ежедневно расстреливала его соотечественников [19] .
19
С 1941 года они расстреляли 4500 человек.
Но до прихода охранников к Берти зашел другой, совершенно неожиданный, посетитель — человек «из Задига». Это была кодовая фраза, означавшая, что отряд Сопротивления, к которому принадлежал Берти, переходил к открытым действиям. Берти взял кольт 45-го калибра. Он позвал своего восемнадцатилетнего соседа Пьера Ле-Гана, горевшего желанием присоединиться к людям «из Задига», и вручил ему пистолет калибра 6,35 мм, который его жена прятала в кассе. Затем, нацепив на руку повязку, на которой было выведено «Свобода или смерть», Берти отправился сражаться с оккупантами.
На противоположном от мясной лавки Берти конце Парижа веселый толстый человек в голубом берете опрокинул утреннюю рюмку коньяка и поднялся в кабину грузового «ситроена Р-45», работавшего на дровах. Он был угонщиком. Но его действия были законными. С 1 августа Поль Парду, запасшись фальшивыми документами, очистил 23 из 30 тайных складов продовольствия, созданных ненавистной вишистской милицией, и доставил отрядам Сопротивления 180 из 250 тонн запасов, которые милиция приберегала как раз на такие чрезвычайные обстоятельства.