Горизонт событий
Шрифт:
— Модификации — это всего лишь выбор, и зачастую родителей анимана, — пожав плечами, сообщил Скиппи. — В твоем случае, скажем… мама не одобряла ничего хищного и…
— … для девушки крылья — это красиво, а звериные глаза — слишком нескромно. Слишком сексуально.
— Да, — парень хохотнул. — Вот такая у тебя была мамаша, с вывертом по части девичьей чести.
Глава 25
Глеб
— Ты странный, —
— Вообще или…? — уточнил я.
— После концерта. Странный, молчаливый и утопленный в себя.
— Погруженный, а не утопленный. Хотя… может, и так.
Я со вздохом откинулся на спинку удобного мягкого стула. Парень прав: что-то меня слегка… унесло. Пора возвращаться в реальность. А в реальности мы с Джеем в уютном гастропабе под названием «Оазис», поедаем огромную порцию рагу — простой, вкусной и сытной пищи, по которой я так соскучился. На десерт у нас пирог с бататом и «русское мороженое», сливочный десерт в традиционном вафельном стаканчике. Сто лет не ел столь дивной пищи.
Помимо «хлеба» нам обещали зрелища: появление аборигенов прямо в гастропабе. Особо смелым и отчаянным можно рискнуть и сделать фото с ксеносами. Честно говоря, мне плевать на иглоголовых, я не из категории любителей ксенотуризма. К тому же я уже видел поркупинов на концерте, это появление стало чем-то вроде особой фишки выступления Матиссы Каато, Женщины Бури или как там ее.
Но я не мог перепутать. Просто не мог. Никакая это не Матисса, а моя старая, не скажу, что добрая, приятельница Елена Гольдберг. Черт возьми, какие же у нее ноги! И плечи! Как я мог не разглядеть все это при нашем единственном неудачном свидании?
Но дело не в ногах и плечах, дело в ней самой. В ее танце. Откуда в ней это? Почему, глядя на ее то стремительные, то плавные движения на сцене, я не мог избавиться от комка в горле… и странном болезненном чувстве в груди. И эта горечь — боль на душе, словно где-то рядом двери в волшебный мир, а я потерял шанс найти вход.
— Птица со сломанным крылом, — пробормотал я, глядя в тарелку, но ничего не видя.
Джей понял мою фразу по-своему:
— Это шоу было прекрасным, — серьезно кивнул он. — Я плакал. И не стыдился своих слез.
Да, вы каалаханцы такие. В некоторые моменты не стыдитесь мужских слез, даже считаете это особым проявлением мужественности. А я вот стыжусь.
Я бы мог, наверное, ее выдать. Рассказать прессе, кто скрывается под именем «Матисса Каато», устроить маленькую месть. Разумеется, я не стану этого делать. Нужно просто выкинуть девочку Леночку из головы. Мало ли кто и как развлекается. Я вот тоже планирую записаться на экскурсию по Масай-рок. Вопрос только в том, замечу ли я что-нибудь на этой, не буду спорить, удивительной планете, если перед глазами до сих пор трепещут белые крылья.
И вот еще странный момент: когда концерт закончился и большинство зрителей покинули
Аниман улыбался, кивал, вел себя весьма дружелюбно и… отстраненно. Выразив свое восхищение танцем, он отошел к Эмме и другим организаторам «Свободного мужчины». Мне показалось, что Елена была разочарована. Эта мелкая мимика на ее модифицированном лице… досада, даже гнев. Что ей нужно было от Луи?
— Эмма хочет пригласить Матиссу Каато на открытие следующего тура нашего шоу, — сообщил Джей. — Мне все время кажется, что я где-то видел эту танцовщицу? Странно. В аффэ-клубах я бывал… не так много, — парень слегка покраснел, — да и вряд ли ее туда пустили бы. Она аниман.
— Ты сам говорил, что времена меняются, — напомнил я.
— Да, но не до такой степени.
— Понравился танец?
— Очень, — Джеральд залился яркой краской. — Никогда раньше не видел подобного. Даже церемония «онио» с ним не сравнится. И танец на лентах.
— Сколько всего прекрасного и неизведанного ждет меня в ваших знаменитых клубах, — пошутил я.
— Конечно, — со всей серьёзностью подтвердил Джей. — Мы ведь завтра летим к нам, на Каалах. Проведем там оставшееся время до следующего тура. Отец сказал, не стоит торчать на станции целых три недели подготовительного этапа. Нам уже не нужно отбирать конкурсанток… уф, и это огромное облегчение.
— Действительно, — согласился я.
Придется отменить экскурсию по Масай-рок. Может, это и к лучшему. Тут мне везде чудится тень Елены.
Елена
— Не вини себя, — сказал Тетл. — Ты сделала все, что могла. Адака хитер, как шакал.
— Да, я изо всех сил пыталась привлечь его внимание. Но не стала давить — побоялась вызвать подозрение.
— Правильно. Луи бдит. Он знает, что я начал действовать, и во всем видит опасность. Он будет проверять любого, кто попытается втереться к нему в доверие.
— Больше всего я боюсь, что он понял, что никакой я не аниман. Что я лже-аниман, — призналась я. — Я столько работала над этой ролью, было бы катастрофой погубить все.
Каалаханец дернул плечом. Он следил, как транспортируются по стыковочному рукаву мелкие парус-катера.
— Я видел много людей-зверей и аниман-див. Покажи мне кто-нибудь тебя впервые, я бы ни на секунду не усомнился, что ты рождена с зоомодификациями. Ты так двигаешь крыльями, будто это рефлекс, а не продуманные действия.
— Постой, ты меня похвалил? Это был… комплимент?
Каалаханец молчал, но я была уверена, что он улыбается.
— Спасибо, — ошеломленно проговорила я. — Я старалась.