Горизонталь
Шрифт:
– Да это херня все, я читал! Это придумали.
– Санёчек, ниче не херня! Я видел!
– Ты кого пиздаболом сейчас назвал?
– Да не пыли!
– Базар фильтруй свой, пока по зубам не получил.
– Слово ему уже не скажи. Какие мы ранимые стали, я хуею.
– Ранимые не ранимые, а по зубам получишь.
– Кто еще получит?
– Проверим?
– Посмотрите «Во все тяжкие»! – решил сбавить градус Микола. – Сериал!
– Чего-о-о-о-о? – заржал Кузьма. – Еще я «Санта-Барбару» не смотрел.
– Да ты че-е-е, братишка, там вообще
– Про че?
– Ну там учитель химии узнал, что у него рак, и стал Тони Монтаной.
Кузьма с Санёчком внимательно посмотрели друг на друга, забыв о своих распрях, а потом разорвались от смеха.
– Да я серьезно, че вы ржете? Не смотрели даже, а уже ржете.
– Сериалы – херня! – выдал свой вердикт Кольцов.
– А «Бригада»? – никак не мог угомониться малый.
– Ну «Бригада» да! Только Белый скурвился, мента сыграл.
– Это да-а-а-а, не по-пацански! Безрукова перестал поэтому уважать. Времена сейчас, конечно, другие, но кто вообще от него такого ожидал? Я постер с ним после этого сжег даже. Прям удар в сердце, – негодовал Кузьма. – Раньше конечно да-а-а-а, дела делали. Каждый день в Белске стреляли. Тут такую «Бригаду» снять можно было, закачаешься. Сезонов на десять. У нас же не город, а джунгли, епт. Кто зубастее, тот и выживает! Вон в девяностые люди, кто свое взял, что сейчас? Живут как короли! Все коммерсы да депутаты. Вон на папашку Виктории твоей глянь! Рожа бандитская! Кожанку на пиджачок сменил, че, думает, не видно? Ви-и-и-и-дно все, епт. А мы хуже, че ль?
– Сам сказал, времена уж не те! – ответил ему Санёчек.
– А чего не те? Сейчас не коммунизм. Светлое завтра никто уже не строит. Надо самим о себе беспокоиться. Сейчас нарубим там меди, ох гульнем.
– Там дохрена кабеля?
– Метров сто, не меньше! – оживился Микулай. – Всем хватит.
– В кило эт сколько?
– Да я ж почем знаю? Толстый он. Я не шарю.
– Малый, стыдно не знать элементарщины. В метре где-то полкило чистой меди! – с умным видом сообщил Кузьма.
– Это че ж, двадцатка на троих?
– Это если бы Маратик металл тасканый принимал по рынку, а этот барыга вечно торгуется. Еще и язык подвешен, знаешь как? Объебывает, только щурься.
– Так весь металл тасканый!
– Вот-вот! А уж кабель-то сто пудов. Эта сволочь постоянно орет, что за риски надо платить. Метров сто если за пятнаху пульнуть – уже хорошо! Буржуев этих всех к стенке бы. И как в семнадцатом году. Без суда и следствия. А то наживаются на простом люде. Сам-то недавно Маратик уже второй пункт приема открыл и на «кабане» ездит, а дисочки там – у-у-у-у-ух, просто секс.
– Ты меня из-за пятерки на нос во все это вписал?
– Санёчек, ты че кобенишься? Люди вон за месяц в охране пятнахи не получают, а ты за день – пять. Дело прибыльное. Микулай, скажи ж!
– Ага.
– Игра свеч не стоит!
– Могу тебя высадить!
– Ага, ща! Приехали уж.
– Ну а че тогда тебе не нравится?
– Гаси свет! – завопил Микулай.
– А, точно! Конспирация! –
– Да понял-понял, че орать-то?
К остаткам прицепного завода вела безлюдная улица. Темень и тишь. Да и откуда бы взяться оживленности в ночи на промзоне. Местная голытьба еще и все лампочки на столбах побила. Хоть глаз выколи…
С завода тащили все, что плохо лежало, а что хорошо – в два раза быстрее. В заборе кто-то вырезал несколько прутов. Дырку, конечно, замотали колючей проволокой, сверху штыри, но разве это преграда для вора? Микола достал из кармана кусачки и несколькими ловкими движениями освободил путь к изведанному. Можно было и через верх, но вероятность повеситься на своем хозяйстве не нравилась юноше. Из багажника «жигуля» появилась малая саперная лопата, судя по всему, недурно заточенная. Гусёк-младший вероломно вторгся на территорию прицепного. Шагов через десять он нырнул в яму радиусом с метр и глубиной примерно по грудь пацана. На дне засветил карманный фонарик, Микулай начал работать лопатой.
– Санёчек, подсоби, надо прицеп откатить вон туда! – Кузьма указал пальцем в сторону.
– Лучше под иву! Там не видно.
– Точняк!
– Цепи-то хватит?
– Должно! Лучше б, конечно, трактором, так хоть километр дергай, ну и так пойдет.
– А я тебе говорил! Я говорил?
– Ты прям как моя бывшая!
– Че сказал?
– Да ниче-ниче. Не пыли! Потом разберемся! Нервный ты какой-то стал.
– Такая жизнь.
Прицеп отправился в засаду. Санёчек и Кузьма начали распутывать цепь.
– Ты где такую цепь нарезал?
– Да тут и нарезал, когда мехцех закрывали. Всякого добра понатаскали.
– Красава!
– Хорошие были времена.
– А сейчас?
– Уж не те!
На территории прицепного появились признаки местной жизни. Видать, охранник вышел справить нужду на улицу и завидел свет, заигрывающий в яме с темнотой. Стражник пару раз потрещал шокером и врубил мощный фонарь, коим светил в разные стороны. Микулай погасил свет и нырнул на дно ямы, затаился. Пацаны спрятались за «жигуль».
– Кто здесь? – потряхивающим голосом вещал охранник. – Кто здесь? Я последний раз спрашиваю, кто здесь? Я полицию вызову! Я не шучу. Валите на хер отседа подобру-поздорову.
Судя по голосу, сам он боялся не меньше. Кто ж знает, кого встретишь в ночи в Белосветске, тут и урка какой-нибудь прожженный пику под ребро пихнуть может. Ему сие как два пальца обоссать, шокером не спасешься. Миколе бы, конечно, сидеть в своей яме тихо, но малый знатно перетрухал и вылетел пулей из укрытия, когда стражник проходил мимо. Все бы ничего, но Гусёк споткнулся обо что-то и плашкой навернулся о землю. Он резко вскочил, чтобы продолжить свой побег, но тут-то его настиг ток возмездия. Охранник оказался не робкого десятка. Микола снова рухнул оземь.