Горизонталь
Шрифт:
– Ну не все! – вступился за свою временную даму сердца Кузьма.
– Да эта просто идти не может, так бы тоже сквозанула. Вчера, когда без трусов бабоньки по дому бегали, чего об этом не думалось? Все-таки алкашка делает из раба общества человека, который поддается зову предков.
– Какому еще зову предков? – поинтересовался Микулай.
– Такому! – Санёчек кинул в него подобранной палкой. – От обезьян нам, знаешь, сколько всего досталось?
– Хорош заливать, тебе-то откуда знать, профессор херов? – подключился
– Книжка у меня на зоне была. «Эволюция человека. Наследие обезьян». Я ее раза три прочитал.
– Нахера?
– Больше нечего было!
– Выпить бы за мудрость!
– Так, мясо готово! – жуя, констатировал Лехан, – Ви-и-и-ика, отдай коньяк!
– Ты посмотри на него, жрет уже! – забухтел Кузьма. – Ну-ка, дай попробую!
– Все не сожрите! – переживал Микола.
– Готово! Ба-а-а-а-а-абы! – завопил Гусёк на всю округу, – гото-о-о-о-ово! Тащите канистру.
– Не слышат, по ходу. Николаус, иди поторопи их.
– А ты-то че тут раскомандовался, Санёчек? – пробухтел под нос Микола.
– Кузьма, если я ему втащу, ты серчать не будешь?
– Микола, иди уже! Не доводи до греха человека!
– Иду я, иду! – повесив нос, он отправился в дом.
– С гуля-я-янки я шла, торопила-а-а-ася… – снова завел свою песнь веселый гармонист.
Спустя полчаса все повешенные носы были подняты и отдавали приятным розоватым оттенком, знаменуя, что битва с пьянством началась. Официально. Даже Ленка отживела. А что еще простому люду надо? Один натурпродукт: зелень с огорода, мясцо соседское, собственными руками выращенное, коньяк, конечно, привозной, но кто привез-то, на минуточку, батя Гуськов – так что все, считай, свое, даже музыка русская народная.
Стемнело. На улице включили фонари. Для сентябрьской ночи было относительно тепло, потому со двора никто уходить не собирался. Да и комаров поменьше у костра. Кузьма и Санёчек тискали своих женщин, Лехан с Валькой нашвыривались, Гусёк-младший грустил, несмотря на льющиеся разговоры по душам.
– Да-а-а-а, жалко, конечно, что Алёнка ушла, – негодовал Микулай.
– Будешь сегодня лысого гонять, – засмеялся обнимающий свою пассию старший брат, – надо было двумя руками хватать то, что по праву твое, да? – Кузьма влюбленно-синими глазами посмотрел на девчушку.
– Твоя? – таяла в объятьях Ленка.
– А чья ж!
– Жениться вам надо! – выдала свой вердикт Валька. – Какая хорошая пара! Кузька вон крепкий какой, да и у Ленки стан хороший, рожать не перерожать.
Гусёк чуть не поперхнулся.
– Да какой мне еще рожать-то? Мне ж девятнадцать только.
– Самое то. Я в девятнадцать уже второго родила. И тебе Вика тоже надо. Сколько тебе?
– Двадцать два весной будет.
– Во-о-о-о-от! Еще чуть-чуть – и старородящей станешь. Потом ни один мужик на тебя не посмотрит.
– Чего к девкам пристала, ты
– Так что, ребята, надо жениться!
– Хороший тост! – отметил Санёчек и разлил всем коньяка.
– А ты женишься на мне? – спросила у него Вика.
– Я ж тебя толком и не знаю.
– Вот значит как, да? Дома сегодня ночевать будешь.
– Да женюсь-женюсь!
– Горько! – заорал Лехан, и все выпили под страстный поцелуй молодых.
Затем женили и Кузьму с Ленкой. Снова прозвучало «Горько!», только теперь еще и считали, насколько долгим будет поцелуй.
Санёчек уж и забыл совсем про свою роль свата и договоренности с владычицей «Паруса», которая объявилась как раз в тот момент, когда Гусёк пытался проглотить студенточку. Калитку надо, конечно, закрывать! Такого прикола не ожидал даже сам Кольцов. Как сложилось-то все удачно. Завидев, как названный жених предпочел другую, в душе Жанки произошел взрыв. Слыхали, как ревут бегемоты? Это вот еще цветочки, а ягодки были уже на подходе.
– Ах ты курощуп! – Жанка бросилась на Кузьму и буквально отодрала от него Ленку, – ко мне свата заслал, женюсь, люблю, а сам вот с этой?
– Чего, блять? – недоумевал суженый-ряженый.
– Того-о-о-о, блять! – тяжелая рука легла прям как надо – по мордасам Гуська. – А ты чего? – Жанка переключилась на Санёчка, когда взоры их пересеклись, – обманул, да?
– Жанна, ты чего? Нет, конечно! Сам стал жертвой страшного круговорота событий.
– Какие сваты, какие «люблю»? – завопил Кузьма, но очередной удар погасил свет в его квартире, плашмя он рухнул оземь.
Со спины на Жанку запрыгнула Ленка и укусила ее за ухо. Ринувшаяся из раны кровь еще больше разозлила несостоявшуюся невесту.
– Он мой, поняла, корова? – губы девчушки были окровавлены, отчего действо казалось еще ужаснее.
– Ты вообще пошла вон! – легким движением руки Ленка полетела в помидоры, – а ты, негодяй, за все ответишь! – Жанка ринулась на Санёчка, но любовь спасла его, вернее, полено, которым Виктория наградила голову нарушительницы спокойствия, – та рухнула рядом с возлюбленным. В Белосветске произошло землетрясение балла на четыре.
– Что здесь происходит? – заорал вошедший во двор крепкий мужик.
Калитку, конечно, стоит закрывать.
– Виктор Иванович? – опешил Лехан. Следом удивилась Валька, затем пацаны, и наконец Вика – это был ее отец.
– П-п-папа? – еле смогла выдавить из себя девушка.
– Дочь, что за притон ты здесь устроила? Деду твоему, Ивану Ивановичу Новикову, великому человеку, эту дачу дали за достижения перед социалистическим обществом, а ты!.. Э-э-э-эх! Видел бы он тебя сейчас, помер бы еще раз от разрыва сердца!
– П-п-п-п-ап!..
– Все вон! – заорал Виктор Иванович.