Горизонты Холода
Шрифт:
Держится Бодров весьма уверенно, так что по внешним признакам распознать происходящее у него в голове не представляется возможным. А жаль, очень жаль! Скольких ошибок и лишних сомнений можно было бы избежать! Впрочем, можно ведь и немножко спровоцировать молодого человека, пощекотать ему нервишки и понаблюдать за реакцией. Тем более что безоговорочно доверять ди Кальчио для князя тоже было бы весьма опрометчиво: по большому счету Криол все еще владеет небольшими землями в Рунгазее лишь по милости Джеймса, и заставить дона Стефана плясать под свою дудку ему было бы несложно. Но – не в этот раз. Желаемого результата можно добиться и другими средствами.
– Ваше сиятельство, вы настолько верите в мое благородство, что не побоялись прибыть сюда
30
Предваряющий переговоры обед прошел буднично. Ди Кальчио щеголял знанием рецептур и отличием их друг от друга в зависимости от местности приготовления, а Ричмонд много и с явным удовольствием ел, вовсю нахваливая подаваемые блюда. Странно, что при такой любви к еде он еще не превратился в шар с ножками, тяжело носящими дородное тело. Что же касается меня, то никакого особого впечатления вся эта чехарда с переменой блюд на меня произвести просто не могла. Во-первых, я еще смутно помнил вкус привычных для меня продуктов двадцать первого века, которых здесь не было в помине и которые нескоро еще появятся. Во-вторых, я, в принципе, никогда не был чревоугодником и к еде всегда относился скорее как к топливу для организма, а не как к источнику наслаждения. Нет, это не означает, что я готов равнодушно набивать брюхо любой пищей. Если мне что-то не нравится, то есть не стану, но и перебирать блюда, презрительно оттопырив губу, мол, «хочу то, а не это», тоже не буду. И выставления фотографий еды в социальных сетях или поездок через весь город за «именно здесь готовящимися» условными чебуреками никогда не понимал.
В общем, моей восторженной реакции на угощение ди Кальчио и Ричмонд так и не дождались. Ну что поделать? Я такой, какой есть, и меняться в этом плане не собираюсь. Вот Игнат наверняка отдал бы дань изыскам криольской кухни на полную катушку, да только не в условиях близости вражеского корабля. Они с Шалимовым сейчас обедали в компании фрадштадтских и криольских офицеров и оба хорошо понимали, что не могут себе позволить расслабиться.
Непосредственно же общение с Ричмондом началось с небольшой его провокации. Генерал решил прощупать почву на предмет «не слишком ли я верю в благородство оппонентов?», одновременно сделав намек на возможность открытого нападения фрадштадтцев и предательство ди Кальчио. Смешно, ей-богу! Понятное дело, что у криольской колонии есть множество болевых точек, на которые фрадштадтцы могут надавить, но не до такой же степени, чтобы идти на прямой конфликт с Таридией! У нас вполне нормальные, почти дружеские отношения с Криолом, а уж здесь, за океаном, я для ди Кальчио и вовсе союзник, обещавший помочь в случае военного конфликта с южными соседями. Да и наивно со стороны генерала было бы полагать, что мы с доном Стефано не пообщались напрямую и не предусмотрели такие риски?
Теоретически здесь можно предполагать что угодно, но самому Ричмонду позарез нужна чистая победа, чтобы в очередной раз подтвердить свою исключительную важность для крупнейшей заморской территории Фрадштадта, заткнуть рты завистникам и скинуть с игровой доски возможных претендентов на его место. Вероломное нападение прямо в месте рандеву или, к примеру, мое отравление не только сделают позицию губернатора уязвимой даже в глазах высшего общества Благословенных Островов, но и вполне могут стать поводом для объявления войны, к которой еще не оправившееся от потрясений трехлетней давности островное королевство сейчас не готово. Да и станет ли король воевать из-за наглости и вероломства губернатора колонии? Вот еще! Скорее выдаст его голову таридийцам да с легкостью назначит на его место кого-нибудь из своих ставленников.
Так что вредить мне здесь Ричмонд,
Тем не менее наше личное общение началось именно с намека на засаду. Видимо, товарищ решил немножко поиграть на моих нервах да вволю повеселиться над видом моего вытянувшегося от страха лица. Этакий дешевый приемчик для морального подавления оппонента. Ну-ну…
– Ваше сиятельство, вы настолько верите в мое благородство, что не побоялись прибыть сюда всего лишь с одним фрегатом? Разве вы не знаете, что в политике нет друзей и нет правил, а есть только интересы вашего суверена? – не скрывая ехидства в голосе, поинтересовался генерал, переходя от обеденного стола к маленькому столику, на котором стояли пепельница и несколько коробок с сигарами.
– Ваше превосходительство, – не менее ехидным голосом ответил я, – а вы вообще уверены в том, что перед вами настоящий князь Бодров?
Ну как он может быть в этом уверен? С доном Стефано мы могли сговориться, лично с Ричмондом мы не знакомы, телевидения и Интернета здесь нет, даже газеты пока обходятся простейшими иллюстрациями, созданными при помощи резных клише, – фотография еще не изобретена. В Старом Свете еще могли бы найтись люди, знающие меня в лицо, здесь же такая вероятность смехотворно мала. Так что теоретически ничто не мешало мне отправить вместо себя на переговоры подготовленного человека.
Генерал на мгновение замер с протянутой к коробке с сигарами рукой, после чего резко повернулся, взглянул мне в глаза и расхохотался.
– А с вами нужно держать ухо востро, ваше сиятельство! – немного успокоившись, выдавил он из себя, картинно грозя мне пальцем. – Хорошо сказано! Однако хочу заметить, что ни один, даже самый талантливый, актер не смог бы свободно общаться со мной по всем вопросам. И обман бы раскрылся.
– Это правда, – не стал спорить я, хотя был уверен в обратном. Сколько тех тем? Три-четыре? Можно нормально подготовиться, а на все остальное просто взять время на раздумья, вот и все. А уж как профессиональный актер может сыграть роль, и говорить не приходится. Думаю, что рядом с таким это я бы выглядел невзрачной тенью.
– Итак, ваше сиятельство… – по всей видимости, Ричмонд решил перейти к серьезным темам, но я его бесцеремонно перебил.
– Михаил, – приблизившись к оппоненту, я протянул ему руку, – предлагаю упростить общение. Мне так будет удобнее. Полагаю, что вам тоже.
– Джеймс, – генерал с некоторым удивлением ответил на рукопожатие. При этом продолжал внимательно изучать мое лицо, словно выискивая причину столь неожиданного для высокородной персоны поведения.
– Готов выслушать ваши предложения, Джеймс, – я вернулся к столу и, пренебрегая этикетом, безо всякой там прислуги, самостоятельно долил себе кофе из уже полупустого и изрядно остывшего кофейника.
Генерал хотел было по привычке начать причитания по поводу неправильности такого употребления божественного напитка, да вовремя остановился, сообразив наконец, как мало я придаю значения таким вещам.
– Скажите, Михаил, как вам живется в Рунгазее? – осторожно, словно пробуя на вкус звучание необычного для фрадштадтцев имени, поинтересовался он.
– Тяжело, – не задумываясь, ответил я, – но очень интересно.
– Вы правы, здесь чертовски интересно. А тяжело – так это оттого, что вы слишком рьяно взялись за дело. Масштаб развернутого вами строительства впечатляет. Сигару?
Вот так, вроде и похвалил, и одновременно намекнул, что в курсе наших дел, и тут же предложил сигару, сворачивая тему.
– Нет, спасибо, не курю, – мягко отклонил я предложение.
– Можно поинтересоваться, почему? – генерал воспринял мой отказ безо всякого сожаления. При этом сам с видимым удовольствием обрезал кончик сигары и уже через минуту, удобно устроившись в кресле, окутался клубами густого дыма.
– Не приучен, – коротко ответил я и тут же добавил: – А еще есть мнение, что курение табака вредно для здоровья.