Горькая Алёнка. История очередной блудницы
Шрифт:
2 глава
Андрей Евгеньвич Зацепин со своей первой и единственной женой Натальей развёлся пять лет назад, когда их сыну Денису было 10 лет. По собственному желанию мальчик остался жить с папой в коммунальной квартире вместе с бабушкой и тёткой. Мать, недолго думая и страдая, уехала зарабатывать деньги в Турцию на парикмахерском поприще. Став, по слухам, второй любимой женой владельца салона красоты, где она работала.
С Андреем Наташа разошлась, по её словам, естественно по уважительной причине. А именно – «финансового коллапса без намёка на просвет в их тёмном коммунальном
В общем, разошлись они как в море корабли, без каких либо сожалений и обоюдных претензий друг к другу. Вспоминать о своём прошлом майор полиции Андрей Зацепин не любил. И не приветствовал, когда за него это пытались сделать другие.
Вот уже третью неделю подряд, после того, как он отдал приказ, сотрудники отдела информации и общественных связей обходили с профилактической целью все учебные заведения их небольшого городка. Более того, он сам лично наносил визиты в 10—11 классы школ. Благородная официальная причина всему этому имелась – профилактическая акция среди молодёжи – «Пропаганда здорового образа жизни и борьба со СПИДом». На самом же деле майор искал девочку Алёну 15—18 лет, блондинку с зелёными глазами. Немного развязную и дерзкую. Но в эту неофициальную версию «пропаганды ЗОЖ» были посвящены лишь избранные, проверенные сотрудники МВД, другими словами, друзья Андрея. Ведь даже насыщенные будни их Управления организации охраны общественного порядка с многочисленными и постоянными правонарушениями непорядочных граждан, не помогали забыть или хотя бы отвлечь от постоянной навязчивой мысли об этой девушке.
В то утро, после их объяснений на кухне и последовавшему за тем разговору «по-мужски» с сыном Дениской, он её больше не видел. Выведав ненавязчиво у Петровича имя его «ночной феи», Андрей поставил себе цель, во что бы то ни стало найти эту девушку. А для чего – решить уже потом.
Петрович первое время держался раздутым павлином, то и дело, смакуя на общей кухне подробности их близости. Нина Эдуардовна, женщина в преклонном возрасте, мама Андрея, только посмеивалась над ним, говоря: – Да врёшь, чай старый хрен.
Две другие жительницы коммуналки, её дочь Татьяна и владелица белой майки Светлана вели себя более агрессивно – «плевались» и называли Алёнку всеми, как они считали, последними словами.
Через три недели пыл рассказчика поутих. Он уже прилюдно называл себя дураком, от которого уплыла «золотая рыбка». А он, старче, проспал своё счастье. Ведь мало того, что не отвёз тогда девушку на работу, так ведь ни аленького цветочка, ни каменьев драгоценных не подарил.
Однажды утром этими переживаниями и раскаяниями, допивая вторую кружку кофе, Николай Петрович вновь решил поделиться с Андреем. Тот, стоя уже в форме, собирал себе обед в контейнер. Майор явно спешил, но услышав откровения соседа, замер на месте.
– Так она не школьница? Алёна работает?
– Откуда ты знаешь её имя? – подозрительно, с ледяной нотой в голосе, поинтересовался Петрович.
– Да ты сам её так называешь, – невозмутимо ответил Андрей.
– Да… ушла моя Алёнушка. И счастье, и смысл жизни вместе с ней…
– А где
– Если б я знал… Слушай, а ты ведь можешь её найти, у вас же эти… органы, убойные отделы. Вы там чёрта лысого, если надо достанете. Я тебе всё отдам, если отыщешь мне её, комнату свою отпишу. Я ведь скоро переезжаю. Слушай, помоги, а?
– Мало информации, очень мало, – уклонился от разговора Андрей и вышел в подъезд. Там без «посторонних ушей» он сразу же набрал номер своего коллеги – капитана Манкова.
– Сергеич? Здорово! Слышишь? Со школьницами отбой. Да. Нашли. Спасибо за помощь.
Настроение у майора испортилось на весь день. Последняя опознавательная ниточка оборвалась. Работать красивая зеленоглазая девушка могла где угодно. Поэтому заставлять своих подчинённых искать иголку в стогу сена, было бы глупо.
3 глава
До Нового года оставалась неделя. Женщины в коммуналке наводили предпраздничную суету. Светлана, торговавшая дублёнками на рынке, как-то вечером притащила с работы живую ель и великодушно водрузила её на кухню.
– Танюх, украшения тогда с вас!
– Да без проблем. У мамы ещё со сталинских времён хранятся в коробках всякие стеклянные шары и матрёшки. Развесим. А ты поставь дерево в ведро с водой. А то осыплется раньше времени.
Николай Петрович не разделял энтузиазма своих соседок. На праздники ему было ровным счётом наплевать. Заглушая тоску, он уже пятый день пил без продыху. Всё-таки 20 лет начальства в литейном цеху, ранний уход на пенсию. Мог себе позволить.
– Петрович, ты там живой? – Стук в его комнату словно потревожил сон младенца.
– Уйди, старуха, я в печали.
– Сам ты, пень трухлявый, – обиделась Света и ушла готовить на кухню свои традиционные «орешки» – печенье с варёной сгущёнкой внутри.
– Тань, а Тань, чёт, мужиков наших как подменили. Неужели всё ещё по этой малолетней шалаве вздыхают? Ну, ладно Петрович. Для него это, возможно, была последняя лебединая песня. А брат то твой что в ней нашёл? Ему же всегда другие женщины нравились, как его бывшая – Наташа.
– А с чего ты взяла, что он по этой потаскушке сохнет? Я думаю, Андрей из-за работы ходит мрачнее тучи. У него там жалоб, я слышала, накопилось в отделе – от жителей, чьи дома рядом с трассой стоят. Там, дескать, ночные бабочки своим видом весь моральный облик микрорайона портят, да и местных мужичков на этой улице баламутят. Слушай, а может он её разыскивает, как на живца, то есть, чтобы на сутенёра выйти? Очень вероятно, что девица лёгкого поведения. Стала бы порядочная под нашего Петровича ложиться.
– А что? Он ещё даже ничего. Даже поседел не весь. Может и там всё отлично. А тут ему несказанно повезло – встретил на улице нимфоманку, притащил к себе домой, удовлетворил половой инстинкт. А мужикам то много и не надо, чтобы начать волочиться. Я не удивлюсь, если и твой племяшка на эту курицу глаз положил. Но Андрей… никак я от него не ожидала. Он сам говорил, что его типаж – Нона Мордюкова в молодости – казачка, чтобы всё при ней. Как прежде бывало, сидим с ним за чашкой чая, или чего покрепче, всегда балагурит, приветливый такой. А сейчас что? Ни здрасьте, ни до свидания. А может она его приворожила?