Горькая Алёнка. История очередной блудницы
Шрифт:
– Ты просто не знаешь мужскую психологию. Они с возрастом меняются. Устают. Им хочется теплоты, заботы, внимания. И чтобы не они, а их брали на абордаж. Ты думаешь, я с военными дела не имела?
– Не сомневаюсь в твоих способностях, – ухмыльнулась Татьяна. – Давай тогда за это и выпьем! За активных женщин. И чтоб поменьше педиков было среди мужиков.
– Прекрасный тост.
6 глава
Долгожданное утро, приближавшее жителей этого города N к новогоднему чуду, наконец, вступило в свои права. Сначала на горизонте
– Пап, а пап, можно у тебя денег до стипендии занять? Новый год с друзьями не на что отметить, я получается не в доле…
Андрей проснулся от того, что за плечо его теребил нависший над ним, насквозь прокуренный сын, только что вернувшийся домой.
– Что ты хочешь от меня, каких денег? – пробормотал Андрей. Он не выспался. А то, что его утро началось с унылого Денискиного клянченья денег, лишь добавило горечи разбитому состоянию. Сын решил давить на мужские принципы.
– Ну, ты же понимаешь, я не могу сесть ребятам «на хвост». На халяву пить, жрать. Тем более там будут девчонки.
– Не надо было, значит, так скоропалительно тратить свою стипендию сварщика перед праздниками. Или ты всё на отца надеешься? Зря. У меня в твои годы был уже стабильный заработок. Вот тебе две тысяч, в качестве новогоднего подарка. С бабушки тоже много не тряси. У неё пенсия маленькая, поимей совесть. – Андрей начал надеваться. – И ещё. Ты сегодня можешь у друзей рандеву своё продолжить. Комната будет занята, понял?
– Да понял, понял. Тёлку что ли приведёшь?
– Твоё какое дело? Ты вообще как со мной разговариваешь? – Андрей отвесил ему тяжёлый подзатыльник.
Насупленный Дениска, сжимая в кулаке две купюры, поскорее ретировался.
День у Алёны начался не намного приятнее. В 9 утра весь персонал Дома ребёнка отчитывала директриса, обвиняя чуть ли не во всех смертных грехах. И в самом страшном – халатности. Которая, по её словам, больше всего царила вокруг воспитательниц, нянечек, уборщиц, вахтёров и водителей. «То есть среди тех людей, кто занимается физическим трудом, а не перебирает бумажки в кабинете и не раскладывает „косынку“ на компьютере», – Алёну охватила горечь от услышанной несправедливости.
Именно из-за этих работников, «разгильдяев, не оберегающих имущество Дома ребёнка», с уверенностью заявила директриса, здесь и случилась кража. Ведь она, в отличие от некоторых, свою работу выполняет на «отлично». Привлекает спонсоров, каждые полгода плачется в департаменте образования, выбивает субсидии, где только можно и нельзя. Пламенная речь женщины закончилась словами: – Я не буду больше разбираться, кто прав, а кто виноват в случившемся. Это останется на их совести. Просто ещё раз, вам, мои дорогие, хочу напомнить – мы работаем для детей, во благо детей. Прежде всего, во главу надо ставить интересы этих малышей, а не свои личные. Не отлучаться с поста, не ложиться спать раньше воспитанников. – В этот момент она просверлила взглядом каждого «грешного сотрудника». – Особая просьба к тем, чей график дежурств выпадает на праздники. Не забывайте, где вы находитесь. После речи президента – всем спать. Я
– И в туалете что ли? – послышался голос одной из нянечек.
– Надо будет, и в туалете установим, – отрезала директриса.
И вот на такой оптимистической предновогодней теме пятиминутка, растянувшаяся на все сорок минут, закончилась.
«Господи, как хорошо, что я выходная в эти дни. Это самый лучший подарок».
Ну, никак не хотелось Алёне оставаться на Новый год в обществе скучных пожилых женщин и сопливых хулиганистых детишек. Она, конечно, любила своих воспитанников, но периодически уставала от них так, что казалось, гипертонический криз в столь юном Алёнином возрасте вполне возможен.
«Интересно, этот Андрей, он вообще серьёзно на счёт меня думает или преследует цель лишь перепихнуться? Даже бровью не повёл, узнав, что у меня есть дочка. Удивился, конечно… но кто бы на его месте не удивился? Если он не деспот и не зануда, я бы пошла за него замуж. А что? Мужчина в самом расцвете сил, симпатичный, и главное не противный. А то бывает, что, внешность привлекательная, но мерзость от человека какая-то исходит. Андрей же пахнет хорошо, в прямом и переносном смысле».
В таких размышлениях Алёнка домывала последний горшок в туалетной комнате. Её сменщица уже вступила на своё дежурство и неистово одевала разбаловавшихся детей на прогулку.
– Мою не одевай! Я её заберу на выходные. Заявление написала.
– Да в курсе я. И куда вы с Лялей пойдёте? Ты смотри за ней в оба, если собираешься где в компании отмечать.
– Ты что! Я за своего ребёнка голову сверну любому. Если не сверну, то покалечу точно. Я бы её не потащила с собой, просто хочется хоть на праздник вывезти Ляльку из казённых стен. Тем более кавалер обещает вроде быть приличным. Тебе ещё не разболтали о моём вчерашнем визитёре. Нет? Ну, ладно, потом расскажу. А то у тебя уже вон Витя упрел в шубе стоять.
Прыгая на одной ножке, к Алёне прискакал Ляля.
– Лялечка, красавица моя, давай расчешем твои жгучие чёрные кудри. А то выглядишь как бабайка.
– Это ты бабайка, а я – зайчик!
После неприятного утреннего разговора с сыном настроение к Андрею вернулось быстро. Всё-таки впереди его ждала встреча с любимой женщиной. Да, оказывается ЖЕНЩИНОЙ, а не ветряной юной особой. Как могло ему показаться при первом знакомстве. Он увидел в ней свет. Маленький спрятанный фонарик с прикреплённой табличкой «не для всех».
Без десяти два он стоял у ворот Дома ребёнка. Через 20 минут из-за поворота на аллее показалась Алёна, держа за руку, еле переваливающуюся с ноги на ногу, закутанную Лялю. Андрей взял ребёнка на руки, и все вместе они отправились к припаркованной рядом зелёной Ладе двенадцатой модели.
Несмотря на всеобщую амбициозную волну водителей, в том числе сослуживцев Андрея, бравших в кредит на последние деньги новые иномарки, он машину эту ценил и ни сколько не стеснялся своей автопатриотичности. В салоне всегда поддерживал идеальную чистоту и регулярно обновлял «ёлочки» с запахом «антитабак».