Горькая доля детства. Рассказы о днях оккупации
Шрифт:
«Группу захвата» возглавил Буков Толя, наш близкий сосед. Он был с 1927 года рождения и отличался смелостью и бойцовским характером. Поэтому на нем и остановили выбор.
Тем утром сельчане делали все, как обычно. Дойдя до Большого луга, остановились на той же закрайке леса, как и раньше, привязали к ветвям деревьев свои торбочки, а сами с косами, граблями и вилами пошли на сенокос. На месте остались только хлопцы из «группы захвата». Каждому из них «командир» определил место, откуда можно было хорошо наблюдать за полянкой, на которую должны были прийти незнакомцы за харчами. После этого Толя приказал своим подчиненным залечь в своих укрытиях и не шевелиться.
Прошло совсем мало времени и на поляне появились три немца – офицер и два солдата. Солдаты приставили к стволу толстой разлапистой сосны свои винтовки, отвязали от веток несколько торбочек, уселись в теньку и налегли на нехитрые деревенские харчи… Немного подождав, пока немцы окончательно утратят осторожность, Анатолий громко скомандовал: «Огонь!» И сразу же из-за стволов деревьев и кустов в сторону немцев один за одним прозвучали несколько коротких отрывистых выстрелов.
Видать, хлопцы очень сильно волновались, ибо не попали ни в одного немца. Тем не менее фрицы серьезно перепугались. Они быстро вскочили с земли и кинулись наутек, забывши даже свои винтовки. Поскольку стреляли из глубины леса, то немцам ничего иного не оставалось, как бежать с окраины леса на луг.
Ободренные паническим бегством немцев, хлопцы, разумеется, кинулись за ними вдогон, стреляя на ходу. Внезапно офицер выхватил из кобуры пистолет и начал отстреливаться. Тогда Толя приказал своим «боевым друзьям» остановиться, а сам, хорошо изловчившись, с колена выстрелил по офицеру, и тот, как подкошенный, повалился на землю. Услышав стрельбу и увидев погоню, мужчины и женщины, что работали на сенокосе, кто с косой, а кто с вилами или граблями кинулись немцам наперерез. Поняв, что им никуда не убежать, немецкие солдаты остановились и подняли руки вверх.
Рана, нанесенная офицеру выстрелом Букова Толи, оказалась смертельной. Его похоронили на окраине леса. Обоим немецким солдатам крепко связали за спиной руки, после чего хлопцы под руководством все того же Букова Толи отконвоировали их в военную комендатуру.
К сожалению, не все «зачистки» территории от гитлеровцев имели такой счастливый конец. Настоящая трагедия разыгралась возле небольшой деревеньки Лунино, что всего километра за три-четыре от Могильного. Как-то пришел в наше село в военную комендатуру мужчина и пожаловался, что вот уже несколько ночей подряд немцы не дают им покоя. Приходят в Лунино и под угрозой смерти требуют хлеб, сало, яйца и другие продукты. При этом он добавил, что высмотрел, где прячутся днем немцы, и высказал готовность провести красноармейцев до того места – одного из дотов, построенных около их деревни до начала Великой Отечественной войны.
Недолго думая, комендант быстро собрал отряд красноармейцев, которые временно остановились в Могильном перед отправкой на фронт, и под командованием молоденького, не обстрелянного в боях лейтенанта направил его до того дота. Задание им показалось несложным. Они беззаботно, даже весело шагали следом за лунинским мужиком к доту, рассчитывая на скорую и бескровную победу. Однако они крупно ошиблись.
Очевидно, те немцы еще не утратили целиком боевого духа, а вместе с ним и надежды на свое освобождение, коли наших воинов они встретили по военному очень профессионально. Не обнаруживая себя, немцы подпустили красноармейцев к доту совсем близко, а затем внезапно открыли по ним шквальный огонь. Стреляли они весьма метко, так что за первые
Как только с «зачисткой» территории от немцев было покончено, военные власти сразу взялись за «зачистку» местного населения от оружия. Тем более, что у наших селян его скопилось немало. Чаще всего это были винтовки, сделанные в Германии или в какой-либо другой европейской стране.
Не остались без оружия и мы. Был у нас откуда-то принесенный Леней бельгийский карабин с сумкой патронов. Брат не однажды вместе со своими друзьями учился из него метко стрелять. Именно с этим карабином он участвовал в пленении немцев на Большом лугу.
Мне, как еще совсем малому, было категорически запрещено брать в руки карабин и долгое время я не нарушал этого запрета. Но однажды любопытство все-таки взяло верх.
Как-то мать и все мои братья и сестры куда-то ушли, покинув меня дома одного. Вскоре ко мне зашли мои друзья и, пользуясь моментом, мы решили пострелять из карабина. На всякий случай я закрыл калитку на засов, чтобы не так просто было зайти с улицы в наш двор. После чего вынес из чулана карабин. Затем мы поставили на столбик блестящую банку из-под консервов, а перед этим столбиком, метров за десять от него, на землю положили колодку, чтобы лежа на земле с нее удобней было стрелять.
Мы успели сделать всего только два или три выстрела, как вдруг услышали, что кто-то сильно стучит в нашу калитку и ругается, требуя немедленно открыть ее. Мои друзья сразу же дали деру через огород, а я, растерявшись, ничего лучшего не придумал, как спрятаться со своим карабином в уборную, которая была построена за хлевом в самом глухом месте огорода.
Почти сразу после этого двое мужчин, открыв калитку, вскочили в наш двор и начали искать «стрелков». На мое счастье никто из них не додумался заглянуть в уборную, где я стоял ни живой, ни мертвый. Как только они ушли со двора, я быстренько отнес карабин на прежнее место сам, закрыв входные двери, стремглав побежал к своим товарищам.
Вечером к нам зашли те же соседские мужчины и рассказали матери про мои дневные «забавы». Мать сильно рассердилась на меня и приказала Лене завтра же отнести карабин в военную комендатуру.
Сдавши в комендатуру оружие, добытое в первые дни после освобождения, деревенские хлопцы еще не раз находили в лесу другие немецкие винтовки, автоматы и гранаты. Только на этот раз они не забирали оружие домой, боясь наказания со стороны родителей и представителей военной власти. Сразу на месте находки, если были патроны, стреляли из найденных винтовок и автоматов по разным целям. Наиболее смелые пробовали разбирать гранаты.
Надо сказать, что те детские «игры» с оружием далеко не всегда заканчивались добром. Несколько могильнянских хлопцев, разбирая гранаты, погибли от их взрывов либо получили ранения разной тяжести. Пострадал от таких небезопасных «игр» и мой младший брат Толя. К счастью, взрывное устройство, которое он со своими друзьями решил разобрать, было малой мощности. Благодаря этому от взрыва у Толи были только немного повреждены два пальца и опалена кожа на правой руке.