Горькие плоды смерти
Шрифт:
Барбара на минуту задумалась.
– То есть все кому не лень превозносят Клэр за ее книжку про мистера Дарси, – медленно произнесла она. – Феминистка века, сестринство всех женщин и все такое прочее. Более того, она работает над новой книгой, которая еще больше укрепит ее репутацию. Значит, удостоится еще более громких восхвалений в будущем. Еще большей шумихи. Она уже получила предложение. Издатель ждет. Возможно, контракт уже подписан. Как говорится, дело на мази.
– А тем временем прославленная феминистка колесит по Дорсету и Сомерсету, – добавил Уинстон, – и трахается с женатыми мужиками.
– Чем
– При этом она вряд ли признается даже под дулом автомата, что в целях исследования давала трахать себя направо и налево.
Хейверс кивнула.
– Кажется, я поняла, Уинни. Каролине противно это двуличие. Она говорит Клэр, что если та опубликует книгу, то она раструбит про ее похождения и «поиски информации» в мотеле «Пещера Вуки». Если это произойдет, на репутации Клэр можно поставить крест. С одной стороны, да, шуму будет много. С другой – она больше не сможет величать себя феминисткой.
– Так что теперь она во власти Каролины. Она сама, ее книга, ее репутация… Да всё на свете! Скажи, кому бы это понравилось, тем более в ее положении?
Барбара вздохнула и покачала головой.
– Но черт побери, Уин! В этом случае потенциальная убийца – это Клэр, а не Каролина. Она пригрела Каролину на своей груди, а та, в свою очередь, отправила ее к праотцам. Тогда зачем ее убивать?
– Думаю, ответ найдется в интервью с ее мужем и матерью, Барб. Клэр искала нечто такое, что помогло бы ей вырваться из железной хватки Каролины. И она это нечто нашла. Осталось только выяснить, что именно…
– А еще у нас есть мотив. Без него никак. Клэр искала на Каролину компромат, причем поскандальнее, чем у той имелся на нее.
– И она его нашла.
– И поэтому ей пришлось умереть, прежде чем о нем стало бы известно.
Линли не позволил себе сердиться на Изабеллу из-за ее требования ежедневных докладов. Кто, как не он сам, в обход начальницы сумел отдать это расследование Барбаре? Более того, на месте суперинтенданта он возмутился бы еще больше. Поэтому, чтобы не усугублять ситуацию, Томас не стал посылать ей безличное электронное письмо с подробностями вчерашнего дня – хотя, если честно, предпочел бы сделать это из соображений экономии времени, – а явился в кабинет Ардери лично. Доложив то, что мог доложить, он сделал особый упор на спрятанных в багажнике бумагах, обнаруженных в Дорсете сержантом Хейверс, которые в данный момент тщательнейшим образом изучаются силами сержантов Хейверс и Нката.
Изабелла поинтересовалась, что Уинстон Нката докладывал ему о поведении сержанта Хейверс в Шафтсбери. Вопрос удивил Линли.
– Я не требую подобных докладов от моих подчиненных. Если Барбара что-то натворила, мне все равно это станет известно, – сказал он.
– Вот это «все равно» меня и волнует, – прозвучало в ответ. – Ладно, продолжайте. Поговорим завтра.
Столь резкое завершение разговора наводило на мысль, что Ардери что-то беспокоит. Инспектор хотел спросить у нее, что именно – вечные ли наезды со стороны начальства по поводу того, насколько эффективно она использует вверенные ей кадры? – но передумал.
Накануне он расстался с Дейдрой совсем не так, как ему хотелось бы. Например, выяснилось, что спальный мешок на полу ее спальни – места на раскладушке двоим не хватило бы, да и вообще, конструкция была весьма шаткой – отнюдь не способствует романтике и просто неудобен. Поэтому, когда они потом лежали бок о бок под тонким одеялом сомнительного происхождения, наброшенным на их потные тела, Томас задал подруге вопрос, который, он точно знал, ей не понравится. Когда же, поинтересовался он, она наконец доведет спальню до ума?
Хозяйка дома притворилась, будто не поняла его, что тотчас же подсказало ему, что такие темы лучше не затрагивать. В квартире имелись две спальни – та, где они находились, и еще одна, совсем крошечная, которую Дейдра хотела приспособить под рабочий кабинет. Она заговорила про то, что ей предстоит принять окончательное решение, убрать или оставить полочку для тарелок, указывавшую на то, что когда-то эта комната служила столовой. Линли знал: Дейдра сказала это нарочно, уклоняясь от ответа на вопрос про спальню, в которой они были вынуждены заниматься любовью, если им не хотелось делать это стоя.
– Дейдра, ты же знаешь, какую именно спальню я имею в виду, – устало произнес полицейский.
Женщина приподнялась на локте. Ее очки лежали примерно в метре от нее. Она потянулась за ними и надела, чтобы лучше его рассмотреть.
– Пожалуй, ты прав, – сказала она.
По ее голосу он понял: подруга тоже устала. Еще одна причина отложить этот разговор. Но Томас не желал его откладывать, и хотя с его стороны это был эгоизм, в тот момент ему было все равно.
– Должны ли мы поговорить о том, почему ты уходишь от ответа на мой вопрос? – спросил Линли. – Я спрашиваю это потому, что мне кажется логичным, что, прежде чем браться за столь грандиозное начинание, неплохо бы для начала обустроить спальное место. Спальня и ванная – в первую очередь, остальное подождет.
– Я как-то об этом не подумала, – Дейдра села и, обхватив руками колени, прижалась к ним щекой. Света в комнате почти не было, а все из-за окна, которое предыдущий скупердяй-владелец – чтобы сэкономить на шторах – выкрасил в уродливый синий цвет. Поэтому Линли был виден лишь силуэт собеседницы, что ему тоже не нравилось. Он хотел бы видеть ее лицо.
– Мне хватает того, что у меня есть на данный момент, и мне показалось, что вопрос был о другом…
– О нежелании отвечать, – закончил за Трейхир ее гость.
Воцарилось молчание. Было слышно, как в соседней комнате мирно похрапывает Арло. Сквозь тонкое стекло доносилось приглушенное кряхтенье автобуса, вползавшего на Хаверсток-Хилл.
– На что именно, по-твоему, я не желаю отвечать? – спросила Дейдра.
– Мне кажется, ты избегаешь меня.
– Томми, ты действительно считаешь, что весь этот последний час я тебя избегала?
Инспектор потрогал ее голую спину. Кожа была прохладной. Он было потянулся, чтобы укутать ей плечи одеялом, но что-то остановило его. В этом жесте было бы слишком много любви, а в данный момент ему это было не нужно.