Горькие плоды смерти
Шрифт:
Барбара задумалась.
– Вся эта история про то, как Каролина наблюдала за сыном, когда тот играл с самим собой… Лично мне кажется, что такая подробность способна опорочить ее, инспектор.
– Это каким же образом? – уточнил Линли.
– Матери так не поступают…
– Нет, в суде это не пройдет. И ничего нам не дает. Это лишь чьи-то слова, которые пересказал кто-то еще. Опираться на них, требуя ордера на арест…
– Но ведь Каролина все равно не узнает?
– О том, что это недопустимо? Может, и нет. Однако, поверьте мне, ее адвокат быстро все раскусит. К тому же то, что рассказала Сумали про Каролину и ее сына, не
Изабелла, подумала Барбара. Вечно эта Изабелла.
– Боюсь, я не смогу долго расписывать ей, как прекрасно движется дело в Дорсете. Она наверняка поинтересуется, когда же будет произведен арест, – предупредил ее Томас. – И что я тогда ей скажу?
– Скажите ей, что мы с Уинни уже на пути к цели.
– Ага, и она спросит, сколько еще этот путь займет.
– Верно. Убедили. Я все поняла. Скажите, что двадцать четыре часа.
Это, конечно, была откровенная ложь, но что еще оставалось делать?
– Хорошо, так и скажу. Вы же не подведите.
С этими словами инспектор положил трубку. Барбара негромко выругалась. Как же чертовски трудно искать что-то, когда сам не знаешь, что ищешь!
Она повернулась к столу Эббот. Если в этом столе или в самом кабинете хранится нечто такое, что позволит им надеть на Каролину наручники, она должна посмотреть буквально на каждую мелочь в этой комнате не глазами полицейского, а глазами помощницы Клэр, решила сержант. И постараться увидеть причину, подтолкнувшую ее к убийству работодательницы.
Завершив исследование содержимого в ящике письменного стола писательницы, Барбара в очередной раз осталась с пустыми руками. Затолкнув ящик назад, она подошла к книжным полкам, где принялась вынимать и перетряхивать книги, сама толком не зная, что может из них выпасть, однако надеясь, что это будет нечто ценное. Увы, ни из одной из них так ничего и не вывалилось. Хейверс не нашла вообще ничего, не считая пометок на отдельных страницах некоторых из книг, которые она уже видела раньше и которые ничего не докажут королевским прокурорам. Клэр Эббот была из разряда читателей, которые содержат книги в образцовом состоянии.
Осмотр полки с папками тоже не дал ничего нового. Не обнаружилось и подозрительных сообщений на автоответчике. И хотя список звонков Фрэнсиса на мобильный телефон писательницы и ее звонков ему вполне мог попасть на глаза Каролине, что та подумала про эти звонки – оставалось предметом домыслов.
Завершив свои безуспешные поиски, Барбара плюхнулась в рабочее кресло Клэр и тупо уставилась в пространство перед собой. На столе стояли два подноса – один для входящей, другой для исходящей корреспонденции. Первый был пуст, во втором лежали какие-то бумаги. Девушка задумчиво потянулась к ним. Это оказались письма, на которые, очевидно, был написан и отправлен по почте ответ. Копии этих ответов были прикреплены к каждому конверту, а сами конверты, по всей видимости, ждали своей очереди в архив.
Сержант еще раз посмотрела на письма и ответы к ним:
Отлично, подумала девушка. Голдейкер печатала под диктовку. Занятие, вполне подходящее для личной помощницы. Вот только Каролина начинала у Клэр отнюдь не в роли личной помощницы. Интересно, тогда хозяйка тоже диктовала ей ответы на письма или же их содержание сообщалось ей каким-то иным образом?
Открыв другие ящики стола – те, что не были на замке, – Барбара обнаружила в верхнем ответ на свой вопрос. Среди его содержимого валялся цифровой диктофон, правда, мертвый, как попавший под колеса барсук. Хейверс порылась в ящике, в надежде откопать батарейки, но увы. Тогда она отнесла его в кухню и там тоже прошлась по ящикам. В любой кухне есть ящик, набитый всякой всячиной. Оставалось лишь надеяться, что у Клэр в таковом найдутся новые батарейки.
Так оно и было. В куче всяких домашних мелочей затесалась упаковка из трех алкалиновых батареек.
Барбара взяла их собой в кабинет, и вскоре цифровой диктофон заработал снова. Девушка нажала кнопку «Воспроизведение», и прибор тотчас же заговорил хрипловатым голосом Клэр:
– Письмо университету Восточной Англии… Черт, где же оно? А! Нет. Прошу прощения. Оно где-то на моем столе. Ты не поищешь? Оно еще начинается: «Уважаемая профессор как-ее-там, я получила ваше…» и так далее, и тому подобное. Сообщи ей, что я, конечно, польщена ее приглашением выступить перед любой группой, о которых она меня просила, однако в данный момент обстоятельства сложились таким образом, что… Остальное, думаю, ты напишешь сама. Добавь несколько строчек, что я, мол, могла бы выступить у них чуть позже в этом году или же весной следующего года. С уважением, ну и так далее.
Хейверс нахмурилась. Начало не слишком вдохновляющее, что и говорить. Она посмотрела на диктофон. Впрочем, на крошечном экране высвечивались и другие записи, и она снова нажала кнопку «Воспроизведение».
Снова послышался голос Клэр, диктовавший письмо в точно такой же несерьезной манере, что и первое. Правда, этому посланию предназначено было улететь в Америку, в Остин, штат Техас, где должна была состояться конференция, разоблачающая коварные покушения американского законодательства на право женщин на самоопределение.
Да, это точно по части Эббот, подумала Барбара. Неудивительно, что та приняла предложение, сказав по этому поводу следующее: «Пусть свяжутся с моим пресс-секретарем. Напиши, что, мол, я очень заинтересована, добавь огромное спасибо и все такое прочее».
Третье письмо тоже было в таком же ключе, а вот четвертого не оказалось. Хейверс вздохнула, выругалась себе под нос и протянула руку, чтобы выключить чертов гаджет. Увы, она зацепила пальцем не ту клавишу, что было неудивительно, учитывая размеры прибора. На дисплее тотчас высветились еще две дорожки. Как оказалось, девушка прослушала лишь дорожку А, но там были еще В и С. На В ничего не оказалось, и Барбара переключила диктофон на дорожку С. Судя по экрану, на этой дорожке имелись какие-то записи.