Горький мед
Шрифт:
Покружив с полчаса возле смертоносных машин, Ольга отправилась на Новослободскую. Светка ждала ее с нетерпением и, открыв дверь, радостно воскликнула:
— Ну наконец-то! Что ж так долго? — И, спохватившись, что подруга наверняка с утра ничего не ела, побежала на кухню. — Иди, Олюнь, мой руки и за стол, — кричала она с кухни, поспешно разогревая приготовленный тетей Дусей борщ.
Вскоре подруги сидели в комнате за столом, Ольга ела, а Светка, глядя на нее во все глаза, без умолку стрекотала.
— Представляешь, меня тетя Дуся даже к плите не подпускает, — со смехом сообщила она. — Говорит,
Когда Ольга отобедала и они перешли к чаепитию, Светка приступила к вопросу, мучившему ее в последние два дня больше всего.
— Ну? — затаив дыхание, тихо спросила она, но Ольге было ясно, что подразумевала подруга под этим междометием.
Она рассказала Светке о том, что хотя и была взволнована, но тем не менее прекрасно помнит свой отъезд в Александровку, как, выполняя наставления Шурика, тщательно закрыла дверь на все три замка и даже для верности подергала и покрутила ручку. И когда Игорь на следующий день сообщил, что квартира стояла открытой, но из нее ничего не пропало, ее охватил такой беспредельный ужас, что она просто впала в оцепенение и долго не могла выговорить ни слова, чем до смерти напугала своих родных. А теперь она не знает, что делать, ей хочется попасть в квартиру и посмотреть, что там и как, но страшно.
— Ну, это уж до приезда Шурика, как он решит, — сказала Светка. — Наверняка те же два хмыря к тебе приходили, ну, со шрамом и этот, нервнобольной. Радуйся, подруга, что вовремя успела смыться.
И, конечно же, второй вопрос — женитьба Игоря на Ирине — тоже не переставал волновать Светку еще со встречи в доме Георгия Ивановича. В присутствии Шурика они не хотели затрагивать эту тему, да и не до того им тогда было, ведь речь шла о спасении Киры Петровны и самой Светки.
И только сейчас, когда они оказались наедине, Ольга смогла наконец удовлетворить любопытство подруги. Она рассказала ей о событиях трехмесячной давности, как сама познакомила Игоря с сестрой, как он скрывал разыгравшийся роман с Ириной и как пытался уверить, что никакая женитьба не сможет поколебать его вечной любви и привязанности к Ольге.
Светка внимательно слушала, порой вставляя свои едкие реплики и замечания и задавая уточняющие вопросы.
— Слушай, Олюнь, а как же Инга на это реагировала? — поинтересовалась она, когда Ольга дошла до описания свадьбы. — Она ведь была там?
К счастью и большому облегчению Ольги, сестра Игоря не смогла присутствовать на свадьбе, так как за два дня до торжества ее направили в срочную командировку, от которой отказаться было невозможно.
— Ингуша очень расстроилась, — говорила мать Игоря, — уж так ей хотелось в этот день быть с нами и с любимым братом. — И она бросала умильные взгляды на молодоженов.
Знала ли Инга о том, что невеста брата находится в тесном родстве с его любовницей, Ольга так до сих пор и не выяснила. Да и у кого ей было выяснять? Игорю задавать подобный вопрос не хотелось, а с родителями его она впервые увиделась лишь на этой свадьбе, потому что ее связь с их сыном на протяжении трех лет являлась тайной не только для семьи Беркальцевых,
— Да-а, ну и гусь же этот твой Игорек, — раздумчиво протянула Светка. — Вечная любовь, говоришь? Ну что ж, видимо, с позиций вечности действительно все равно, на ком жениться. Ты-то как? — беспокойно заглянула она в глаза подруги, словно боясь увидеть там слезы. — Все печалишься? Брось, Олюня, мы тебе такого мужика найдем, настоящего, а не молокососа зеленого… Дай мне только из этой темницы выбраться, уж я тогда…
И неунывающая Светка, с присущим ей чувством юмора и жизнелюбием, пустилась в рассуждения о том, что судьба не так благосклонна к ней, как хотелось бы, потому что, продержав ее в течение трех недель где-то у черта на рогах, тут же посылает новое испытание — те же четыре стены, хотя и в столице.
Но, следуя примеру Шурика в любой ситуации отыскивать прежде всего положительные моменты, она призналась, что нынешняя ее «темница» не в пример лучше предыдущей хотя бы потому, что приходится общаться с такими милыми людьми, как тетя Дуся и Шурик, и перед глазами не мелькают опостылевшие физиономии Ираклия с Николашей.
— А кстати, об Ираклии, — вспомнила Ольга. — Что же ты мне про него ничего не рассказываешь? Где вы с ним познакомились… ну и вообще?
— Ох, Олюня, лучше не спрашивай, — отмахнулась Светка. — У меня при одном его имени — веришь ли? — спазмы начинаются… так он мне опротивел.
— А любовь? — изумилась Ольга. — Ты же влюбилась в него, сама говорила, поэтому и поехала на хутор.
— Ну, не знаю… — Светка как-то сникла и закурила сигарету. — Значит, она у меня того… в ненависть перешла. Сама ведь знаешь, от любви до ненависти… Вот я и шагнула.
Ольгу каждый раз озадачивали любовные кульбиты подруги, и она не переставала удивляться, насколько та скора на руку в решении подобных вопросов.
— Ну ладно, — согласилась она, — не хочешь говорить про свои личные отношения с ним — не надо. — Ольга видела, что той действительно неприятно и даже как-то неловко вспоминать об этом. — Но про деятельность этого типа ты хоть можешь рассказать? Ну, что знаешь, конечно. Ведь именно из-за этой деятельности, как я понимаю, ты сидишь безвылазно в четырех стенах, а я не могу попасть в свою квартиру.
— Ах, Олюня, меня Шурик уже достал этим вопросом, — стряхнув пепел прямо в чайное блюдечко, сказала Светка. — Вспомни, говорит, напрягись, ты наверняка что-то забыла, может, всплывет.
— Ну, и ты что-нибудь вспомнила? — спросила Ольга.
— Да ничего я не помню, — раздосадованно ответила та. — Я их разговорами с Николашей не интересовалась, не прислушивалась даже, когда они при мне говорили, но тихо.
Выяснилось, что Светка знала немногим больше Ольги о деятельности фирмы Ираклия, а именно — что занималась фирма продажей и покупкой квартир через каких-то подставных лиц, то есть якобы путем обмена, который на поверку оказывался фиктивным. Валюту, как сейчас понимала Светка, они гребли лопатой, и вряд ли это были честно заработанные, или, как любил повторять Ираклий, «кровные», деньги. Но Шурик считал, что из-за денег, какими бы большими те ни были, режиссер вряд ли стал бы так упорно гоняться за Ираклием, не останавливаясь ни перед чем и сметая все на своем пути.