Горький пепел победы
Шрифт:
– Я не вернусь, - глаза красавицы подозрительно сверкали в ночи аметистовыми брызгами, когда она сняла с шеи столь вожделенную для многих цепь Совета Магов и быстро, словно ожёгшись, сунула её в ладонь хмурого Дея.
– Да и я тоже не скоро появлюсь под сводами Вечного Леса, - слегка ссутулившийся от усталости и оттого ставший чуть ниже эльф тоже вернул знак высшей магической власти.
– Ведь чернокнижник оказался моим внуком… а та по навету сожжённая в Имменоре ведьма - дочерью… будь прокляты два кичливых вельможи… И не обижайтесь на моё решение, друзья. Мне ещё долго искупать перед Валлентайном свою вину.
Три оставшихся волшебника
Голос Хорхе словно охрип на ветру подвластной ему стихии.
– Ну ладно, родная кровь, это я понимаю - но ты, Сандра! Воплощение и украшение самого Света… отчего ты? Ну не верю я в пылкие чувства - твои к чёрному, - он с презрением словно выплюнул последнее слово.
Напуганная было присутствием совсем рядом столь грозных сгустков Силы цикада вновь несмело подала в ночи свой голос, когда волшебница наконец ответила. Да так, что все остальные крепко призадумались, когда в лунном сиянии выткались негромкие и чуть горькие слова.
– Я изменилась. Не просто стала дестикратно сильнее, но очень изменилась. Возможно, изберу тёмную сторону силы, даже скорее всего так и будет. Когда-нибудь мы наверняка встретимся в бою - по разные стороны. Забудьте меня… лишь знайте, что я ни о чём не жалею, - последние слова она то ли пропела, то ли с особым нажимом произнесла, будто пробуя их на язычок.
Кизим хмуро поворчал, что всё равно не видит причины Сандре оставаться в этом проклятом мире теней. Она друг - из тех, которых принимают какими они есть.
– Пошли - мы поддержим тебя и примем любой, - но волшебница лишь покачала головой.
– Когда-нибудь вы догадаетесь - или поймёте - отчего я поступила так. Надеюсь, вам не станет от того очень больно и горько…
Хорхе на прощание снял с железных колец на поясе свою короткую шпагу и протянул её эльфу. Кизим осторожно поцеловал ледяные сейчас пальчики Сандры, а насупленный Дей просто обнял всех каким-то непостижимым образом и тяжело вздохнул.
– Ладно, пошли - без нас армии переход домой не сделать. Заходите как-нибудь в гости - просто поболтать. Да и из Ледяной Бездны мы кое-что любопытное притащили, - он ещё чуть натужно хохотнул, предложив создать объединённую магическую гильдию двух миров.
Идея, в принципе, выглядела неплохо - тем более что Эндариэль без ложного смущения заметил: внучок как волшебник силой ох как одарён. Если в ближайшие лет сто не угрохают, опыта наберётся и тогда самое оно будет.
– Так что, когда-нибудь ждите в гости - уже наш, здешний Совет Магов, - Сандра на миг просияла чистейшим белым светом, так напоминающим снеговые шапки самых высоких гор.
Эльфийский целитель посоветовал присмотреться в качестве его замены к главе гильдии магов Фалинора. Немного молод - но говорят, с возрастом это проходит. Зато силён… Сандра в свою очередь предложила одну опытную ведьму из предгорий.
– Кстати, в ней отчётливо чёрная полоска обозначается - возможно, вам будет очень кстати на будущее.
Покидающие этот мир приняли совет друзей с благодарностью… а затем, осознав что просто тянут и тянут время, неловко распрощались ещё раз и убыли в радужном мельтешении магии. Вместе с ними исчезли не только опять вернувшиеся к своим хозяевам тени - кусочек прежней
– Ох, что же это я?
– Сандра досадливо дёрнула щекой.
– Телепортироваться обратно в Ферри-Бэй теперь мы не можем, ведь уже не высокопоставленные… члены.
Она хмуро хихикнула на собственную пошлость, а потом милостиво приняла руку помощи от эльфийского целителя да под ручку с ним направилась в ту сторону, где на постоялом дворе можно было надеяться раздобыть в такую ночь пару лошадей.
– Да хотя бы одну, фриледи - я и на своих двоих от обычной клячи не отстану, - а всё же, в голосе эльфа сквозила неприкрытая грусть…
С моря прилетел полуденный ветерок, шевельнул листву старой и покрученной невзгодами айвы, неизвестно зачем выросшей здесь, на нависающей над бухтой круче. Зашелестела скупая листва, затрепетали короткие ленточки, которые по объявившейся невесть когда и незнамо зачем традиции тайком повязывали здесь как знак или просьбу в своих желаниях.
Больше всего здесь было безыскусных, полинялых от времени посланий от влюблённых, полыхающих в истинном зрении нежными, переливающимися сполохами. Встречались и от капитанов уходящих в дальние края кораблей - с робкой просьбой незнамо кому о благополучном возвращении на родину. Эти светились спокойной силой добротных, несуетливых морских скитальцев. Попадались и ярко-огнистые… вон ту, к примеру, по весне завязала молодая гоблинша, когда решилась не словом а делом отомстить увёвшей жениха лукавой сопернице.
Лёгкий ветерок шаловливо взъерошил ещё крепкое дерево, отчего на миг показалось, будто в конце лета старая айва вдруг решилась зацвести сотнями белоснежных, мягко-розовых и ярких, плещущихся в воздухе цветков…
Она приподняла склонённую в думах голову, несмело улыбнулась ветру и сотням словно к ней обратившихся сердечных просьб. Сидеть тут, на нагретых солнцем камнях и слушать яростно пылающие или же наоборот, ласковые отголоски былых страстей - это оказывалось куда как занятно.
С этого места, пожалуй, самого высокого на берегу бухты за исключением скалы с замком, вид открывался настолько великолепный… даже и не только в виде дело. Наверное, таки истинно мудр был тот или та, кто посадили здесь крохотный саженец и в меру умений подпитывали с трудом укоренявшийся в неподатливой каменистой почве росток новой жизни - Чайка положила ладонь к основанию узловатого ствола да тоже выплеснула втихомолку из руки немного животворной силы.
Втихомолку - потому что по ведущей снизу немного облагороженной тропе сюда кто-то упрямо карабкался. Не стоило даже и любопытствовать магическим вниманием за угол скалы, чтобы различить то взволнованный шёпот, то взлетающий смех, то многозначительныю тишину, когда уста встречаются с устами - то очередная пара влюблённых сердец решилась влезть на эту верхотуру, чтобы робко объявить небесам о себе.
Чуть подумав, Чайка решила не прятаться и не удирать дабы не нарушать уединения парочки и не обламывать им благородные намерения да их чистые помыслы. Наоборот - она села поудобнее, прислонившись спиной к крепкому, еле заметно покачивающемуся стволу, чуть причесала взлохмаченные игривыми порывами золотистые лохмы и даже сделала эдакую возвышенно-одухотворённую мордашку. В профиль к уже почти взобравшимся, и носом чуть вверх - туда, где дневная луна старательно изображала из себя надгрызенную серебряную монету на лазурном покрывале неба.