Горький сентябрь
Шрифт:
– Товарищи! Наша задача в ходе контратаки выбить немцев с занятых ими позиций и оттеснить от стен форта как можно дальше! При выходе наружу не идти, а бежать в сторону дота! Помните, залог нашего успеха – быстрота! Вперёд!.. За мной ребята! – и призывно взмахнув зажатым в руке пистолетом, ротный первым бросился в темень потерны.
Тесня друг друга, первые ряды устремились за командиром, но сразу пройти всем было невозможно, и потому у входа произошла некоторая заминка. Но вскочившие в потерну первыми бойцы дружно бросились вперёд, и
Так как строители форта сделали пол с заметным наклоном в сторону выхода, бойцы бежали всё быстрей, отчего сама низковатая потерна сначала наполнилась гулким топотом, а вскоре этот слитный шум начал перекатываться волнами, перемежаясь отдельными возгласами, которые в конце концов слились в нечто похожее на глухой рык.
Наконец давящий сумрак сменился нестерпимо ярким солнечным светом, и вырвавшаяся из бетонной тесноты потерны рота, стремительно разворачиваясь в цепь для атаки, уставя штыки, с громкими криками «Ура», перекрываемыми матерным рёвом, бросилась на позиции немцев, оказавшиеся в непосредственной близости от скрытого в насыпном холме форта.
Выход из потерны скрывал кустарник, и вражеские пулемётчики, засевшие в окопах, не сразу смогли сообразить, почему вдруг на вроде бы пустом склоне, неизвестно откуда появились атакующие. Из-за этого, в общем-то, короткого смятения, заградительный огонь немцами был открыт не сразу, что и предопределило успех внезапной атаки.
Той короткой задержки оказалось достаточно, чтобы рвавшиеся вперёд бойцы преодолели небольшое расстояние от выхода из потерны до немецких окопов и без выстрела бросились в штыковую, чуть ли не сразу перешедшую в жестокую рукопашную схватку, одну из тех, которую как уже было известно, немецкие пехотинцы просто не выдерживали.
Бой получился скоротечным. Застигнутые врасплох немцы отступили в беспорядке. Правда, при отходе они пытались отстреливаться, но закрепиться так и не смогли, откатившись на прежние позиции, где их раньше сдерживал огонь из замолкшего по какой-то причине дота. Здесь вражеское сопротивление заметно усилилось, и тогда бойцы залегли, начав окапываться.
Командиры несколько раз пытались снова поднять бойцов в атаку, но каждый раз шквальный пулемётный огонь срывал эти попытки. Убедившись, что дальше оттеснить врага имеющимися силами не удастся и надо ждать подкреплений, ротный дал приказ закрепиться. Конечно, если бы дот поддержал атаку, результат был бы весомее, но теперь следовало прояснить обстановку.
Сам ротный, отдав нужные распоряжения, побежал к доту, чтобы разместить там временное КП, поскольку оттуда можно было оценивать ситуацию и следить за ходом боя. Тут его и нашёл посланный на рекогносцировку командир первого взвода. Пространство за дотом не простреливалось, и взводный, переведя дух, наконец-то выпрямился во весь рост, а затем принялся тереть ладонью оцарапанную
– Что, зацепило? – посочувствовал ему ротный.
– Да ерунда… – весело отмахнулся взводный. – У меня всё всегда заживает как на собаке.
– Оно неплохо, только ты бы всё-таки лицо платком вытер, – посоветовал ротный и перешёл к делу: – Что вокруг дота?
– Да наших вроде поблизости никого нет, и куда только делись… – искренне удивился взводный.
– Как это делись? – не понял ротный. – Возле дота должно было охранение быть. Или они все?..
Ротный почему-то не стал договаривать до конца, но взводный сразу поняв, что имелось в виду, энергично замотал головой.
– Да нет же, я в том смысле, что совсем пусто… И брошенного оружия в окопах тоже нет…
Это могло иметь только одно объяснение, и ротный, от души выматерившись, жёстко заключил:
– Не иначе сбежали, гады…
– И дот бросили, – добавил взводный.
Неожиданно раздавшийся рядом металлический лязг заставил обоих командиров обернуться и посмотреть на запертую стальную дверь дота. Её бронированная створка медленно приоткрылась, и из-за неё осторожно выглянул молоденький лейтенант. Увидев своих, он расплылся в улыбке и, не удержавшись, совсем по-мальчишески воскликнул:
– Вот здорово!..
– Так вы что, целы? – обрадовался ротный.
– Ага… Мы-то думали нам хана… – Улыбка, бывшая на лице лейтенанта, исчезла, и он деловито доложил: – Отстреливались, пока было чем. Потом немцы обошли, по бронеколпаку колотили по двери…
– А куда прикрытие делось? – не утерпел взводный.
– Да кто его знает… – пожал плечами лейтенант.
– Значит-таки, смылись славяне… – ещё раз выругался ротный.
Лейтенант согласно кивнул, а затем с надеждой глянул на стоявших у дота командиров и неуверенно попросил:
– Патронов не выделите?.. А то мне вас поддержать нечем.
Ротный повернулся к взводному:
– Как, найдём?..
Но тот только отрицательно покачал головой.
– У моих и в подсумках мало…
Ротный молча стал прикидывать, чем бы помочь лейтенанту, но его отвлёк призывный крик:
– Товарищи командиры!..
Ротный вскинулся и увидел, как к ним, держа в одной руке винтовку, а в другой немецкий МГ, пригибаясь, бежал сержант. Добежав, он перевёл дух и протянул пулемёт ротному.
– Вот, товарищ командир, трофейный…
– Целый?.. – Ротный поспешно взял у сержанта пулемёт и наскоро осмотрев, деловито спросил: – Патронов к нему много?
– Навалом! – радостно улыбнулся сержант.
– Ну так бери пару бойцов и немедленно тащите все что есть цинки сюда! – обрадованно приказал взводный.
– Ага! Сей момент, – кивнул сержант и, пригибаясь ещё ниже, побежал назад к брошенным немцами окопам.
Проследив взглядом, удачно ли тот миновал открытое место, взводный повернулся к лейтенанту.