Горький вкус Солнца
Шрифт:
Мужчина обернулся и, конечно, сразу все понял.
— Не бойся, я не стеснительный. Можешь разглядывать.
Я сглотнула и приблизилась к полке с банными принадлежностями. Нужно было что-то сказать.
— Учти, я сильно тру.
— Угу, — и он откинулся. — Три, мыль. Полощи. Что угодно.
Я тихо рассмеялась.
— Хорошо. Ты напросился.
Марк ухмыльнулся, не открывая глаз. Боже, как мне хотелось залезть к нему!
Я взяла мыло и мочалку, хорошенько вспенила — и коснулась сильных плеч. Никогда бы не подумала, что мыть мужчину в ванной так возбуждает… Я и прежде сходила по Марку с
— Здесь все почти так же, как у нас — горячую воду создают светлячки, — сказала я, старательно намывая его плечи. Взяла кувшин, набрала из крана воды и, попросив Марка сесть, полила его волосы. Мокрые, они стали немного темнее. — Есть что-нибудь для волос?
— Не знаю, — отозвался он. — Я всё мою мылом.
Ну, естественно.
— Не пойду к себе, — вслух сказала я. — Кажется, здесь на полке есть какое-то средство. Ага, отлично. Судя по запаху, хвойное. Будешь пахнуть ёлочкой.
И принялась втирать его в волосы.
— М-м-м, — отозвался Марк. — Приятно… А сделай так ещё раз, Габ! — В тот момент я впервые увидела в нем ласкушу, который в жизни не ведал подобных удовольствий. Он хмыкнул и поерзал на месте. — Мурашки бегают.
Это признание было на вкус как варенье — сладкое, густое, ароматное. Я хотела сцапать банку и съесть её всю — наплевать, что после разболится живот! Шутки шутками, а я желала Марка до ноющей боли между бедер. Мне хотелось не просто мыть его — ласкать, гладить, целовать, и чтобы он поцеловал меня в ответ. Размечталась!
Я ещё помассировала его голову, потом хорошенько промыла. Снова взялась за мочалку и стала мыть его руки, получив возможность разглядеть в прозрачной воде всё, что там лежало. В том числе то, чего раньше не видела. О, Цахтал! Дай мне сдержанности! Мыло выскочило из рук и свалилось куда-то под Марка.
— Прости. Подними, пожалуйста.
Он принялся шарить рукой и протянул мне кусок.
— Почему пальцы дрожат? — нахмурился мужчина. — Ты боишься, что ли?
— Нет. Волнуюсь.
— Из-за того, что я голый? — широко улыбнулся он.
— Угу, и к тому же веселый. Ты редко таким бываешь, Марк. Мне это приятно, но я боюсь что-то не то сказать и спугнуть в тебе радость.
— Не бойся. Я постараюсь больше не бросать тебя. Завтра мы с Дэром и несколькими воинами едем в горы. Ты с нами?
— Да! — радостно воскликнула я и снова уронила мыло. Мы рассмеялись, и Марк, достав его, мне не вернул. — Спасибо, Габриэль. Дальше я сам. Придет время — обязательно помоешь меня целиком, а пока приготовь постель.
Первая совместная ночь помимо той, когда я была ранена. Какой она будет? Я помылась и теперь дожидалась Марка, спустившегося вниз за водой. Если я на ночь много ела, то супруг много перед сном пил. Мне стало страшно, что я сделаю что-то не так, и когда послышались шаги, я повернулась на бок и замерла.
— Не притворяйся, Габриэль. Спящие так не дышат, — сразу сказал он.
— Я не сплю. Просто ворочаюсь.
— Рядом со мной будет жарко. Лучше сразу всё сними и будь готова к тому, что я тоже сплю голышом.
Ничего себе!
— Солнцу ни к чему укрываться, — пробормотала я. — Ладно.
Я знала, что он не врет, а потому тихонько стянула сорочку, оставаясь в простом хлопковом боди. С
— Доброй ночи, — сказала я и повернулась к нему спиной.
— Всю одежду, Габриэль.
— Мне и так хорошо.
— Как знаешь, — сказал он, повозился, наверное, раздеваясь — и наступила тишина.
Я прикрылась одеялом и утихомирила дыхание. Чего он захочет? Поцелует ли меня на ночь? Или просто уснет? Я вздрогнула — Марк перекатился и обхватил меня одной рукой, прижимаясь горячим телом. О, боже! Мне действительно было жарко, и низ живота тотчас охватило блаженство. Я попыталась уползти, но он стиснул сильнее. Чувствуя, как он льнет ко мне, ощущая его пальцы на груди, я содрогнулась от наслаждения. Рука его расслабилась, и стало тяжело дышать. К тому же внутри всё ныло от неутоленных жажд, и сон с меня слетел окончательно. Через минуту мне ужасно захотелось пить, да и простыни вскоре станут мокрые. Солнечный… С ним и баня не нужна!
— Марк, — прошептала я, — мне жарко так…
— Я предупреждал, — пробормотал он. — Раздевайся.
— Одно легкое белье никак не влияет…
— Ещё как.
— Ладно, — прошептала я, — разденусь… Отпустишь?
Он разжал объятия, и я, повозившись с кнопками, стянула боди через низ. Может, волосы распустить? А то и так много видно. Я быстро расплела косу и повернулась к Марку, закрывая волосами грудь.
Мужчина глядел на меня пристально и сосредоточенно. С минуту его взгляд обжигал, а потом он лег на место и показал перед собой:
— Сюда.
Я не стала возмущаться. Хотела его — получай. Наглого, упрямого, властного. Вредного, жадного и порой невыносимого, но самого любимого и желанного. Легла, и он повернул меня на бок, прижимаясь как прежде. Однако теперь меня не поджаривало, а ласково согревало. Я чувствовала изгибы его тела и смущалась того, как откликается мое тело. Успокоиться. Взять себя в руки. Спать.
Марк мягко поцеловал меня в щеку.
— Доброй ночи.
— Приятных снов, — отозвалась я, надеясь, что смогу выдержать эти объятья и не свихнуться от возбуждения. Так и прошла наша ночь — он спал, а я дремала, видя соблазнительные, яркие образы, которыми, к сожалению, так и не насытилась.
Глава 5
Я была единственной девушкой в отряде. Мэй отсиживалась дома — верховая езда, тем более рысью, в её положении была опасна. К тому же несчастную постоянно тошнило, и она осталась на попечении моей мамы, умеющей делать прекрасные соленые печенья.
Я смотрела по сторонам, на красоты летнего мира, и думала о подстерегающей атровцев опасности. После случая с незнакомцами девушки перестали ходить в лес без ребят, и это сплотило Грозовых и Солнечных. Ребята Марка, бывшие на празднике Гроз, частенько под предлогом «дел» наведывались к новым знакомым, и Грозовые девушки радостно их встречали. Возможно, наш пример оказался заразителен, и вскоре стоило ждать солнечного сватовства… Я думала над этим и решала, как лучше поступить. Не все воины поддерживали политику объединения, не каждый был готов принять перемены. Конечно, сказывалось время, которое создало между нами пропасть, но оно же могло исцелить раны земли.