Горький вкус времени
Шрифт:
– Фургонов таких больше не будет, – согласилась Катрин, обнимая мальчика. – Через две улицы отсюда нас ждет экипаж. – Она помогла ребенку выбраться из тележки. – Ты можешь идти?
– Конечно. Жаль, тебя там не было, ты бы посмотрела, как я все здорово проделал! Это было совсем как одно из мамочкиных театральных представлений. – Людовик-Карл схватился за горло и захрипел, как в мелодраме. – Я запомнил все, что ты велела мне сделать. И так все хорошо получилось, что гражданка Симон решила, что мне и впрямь
– Ну уж нет! Я страшно боялась, даже зная, что произойдет. – Катрин накинула свой плащ на плечи мальчика. – Ты и без меня великолепно справился, Людовик-Карл.
– У этой смеси был неприятный вкус. – Людовик-Карл скорчил гримасу. – Что это было?
– Оливковое масло и горькая настойка. Жан-Марк попробовал ее сегодня днем и был совершенно с тобой согласен. – Франсуа надел на голову мальчика треуголку. – Не поднимай голову, чтобы шляпа закрывала тебе лицо. Людовик-Карл потупился и пошел в ногу с ними.
– Я видела, как Дюпре садился в экипаж. Он едет в Клермон, как я вам и говорила. – Нана присоединилась к ним, когда они добрались до конца аллеи. Она тревожно вгляделась в лицо Людовика-Карла. – Выглядит он неплохо.
– Это Нана Сарпелье, Людовик-Карл, – сказал Франсуа. – Мы ей многим обязаны. Это она заменила яд, который собирался дать тебе Дюпре, на оливковое масло и таким образом обманула его.
– Спасибо, мадемуазель, – серьезно сказал Людовик-Карл. – Хотя жаль, что вы не положили в оливковое масло мед вместо горькой настойки.
Нана засмеялась.
– Я решила, пусть лучше вкус будет горьким на случай, если Дюпре что-то заподозрит и вздумает лизнуть эту штуку. На здоровье, ваше величество. Помогать вам было для меня истинной радостью. – Лицо Нана стало жестким. – Все, что я могла сделать, чтобы навредить этому негодяю, доставляло мне удовольствие.
Франсуа пристально взглянул в глаза Нана.
– Какая горячность! Так ли уж ты была честна, утверждая, что иметь дело с Дюпре в эти недели – сущий пустяк?
Нана выдавила из себя улыбку.
– Я же говорила, он не причинил мне вреда. Просто этот негодяй мне не по душе. – Она натянула капюшон, чтобы скрыть лицо. – А теперь везите мальчика в дом месье Радона и дайте мне продолжить работу.
– Вы присоединитесь к нам у месье Радона? – спросила Катрин, беря Людовика-Карла за руку и направляясь вдоль улицы.
– Если смогу. Если же нет, встретимся в кафе «Дю Ша» завтра.
Франсуа не согласился.
– Я хочу, чтобы ты пришла к месье Радону до полуночи, Нана.
– Ох, ладно! – Нана проводила их взглядом, пока они не скрылись за углом, а потом быстро направилась к дому Робеспьера.
Прежде чем колотить обеими руками в дверь, Нана нарочно взлохматила волосы.
– Откройте! – Она забарабанила снова, в ее голосе звучало отчаяние. – Гражданин
Дверь рывком распахнулась, и на Нана сердито сверкнули ледяные зеленые глаза.
– В чем дело? Неужели человек не имеет права поужинать спокойно?
– Гражданин Робеспьер? – Нана с отчаянием всматривалась в лицо мужчины. – Слава богу, я тебя нашла! Весь Париж любит тебя, гражданин, но никто не знает, где ты живешь. Меня посылали из одного места в другое, пока я чуть с ума не сошла.
Робеспьер выпрямился, словно ощетинившийся дикобраз.
– Есть причины, по которым я запретил, чтобы меня беспокоили все кому не лень. Если у тебя родственника приговорили к гильотине, значит, он виновен. Суд всегда справедлив.
– Я знаю. Поэтому я здесь. Ты сторонник добродетели и справедливости, и я не могла вынести, чтобы тебя сделали жертвой. – Нана взглянула ему в глаза. – Я Нана Сарпелье и пришла сообщить тебе об ужасном заговоре, угрожающем не только республике, но и тебе самому. Ты должен выслушать меня.
Робеспьер с минуту бесстрастно смотрел на Нана. Потом отступил в сторону.
– Проходи, гражданка.
Анна Дюпре вынула золотого Пегаса из ящика и поставила его на стол.
– Ты молодец, Рауль. – Она отступила и вскинула голову, оценивающе оглядывая статуэтку. – Он великолепен.
Дюпре потягивал вино и просто купался в ее удовольствии.
– Однако он не вписывается в эту комнату. Ему место в элегантном салоне.
– Я думал, через несколько дней мы уедем в Вену и отвезем его графу Прованскому.
Анна Дюпре покачала головой.
– Он потребует его для Бурбонов. А я не намерена отдавать его ему.
– Прекрасно, стало быть, мы не скажем ему, что он у нас.
– У нас?
– У вас, – быстро поправился Дюпре. – Он ваш, матушка.
Его мать взглянула на статуэтку и удовлетворенно улыбнулась.
– Да, он мой.
– Но вы поедете со мной в Вену? – взмолился Дюпре. – Граф пожелает оказать мне честь, и я хочу, чтобы вы разделили со мной мою славу. Теперь, когда мальчишка мертв, граф – наследник престола. Вы могли бы править при этом дворе.
– Я могла бы иметь свой собственный двор здесь, в Париже. Граф Прованский мне не нужен. – Она дотронулась до золотого филигранного облака, по которому мчался Пегас. – Они будут драться за приглашение. Разумеется, мне придется искать средство умиротворить Национальный конвент, но я найду способ.
В Дюпре нарастала паника.
– Прекрасно! Если вы не хотите ехать в Вену, мы останемся здесь.
– Нет. – Мать повернулась и посмотрела на него. – Я останусь здесь. А ты отправишься в Вену.