Горький вкус времени

Джоансен Айрис

– Дюпре ухитрился навредить нам всем. Почему с ней должно быть по-другому?

– Дюпре мертв, Жан-Марк, – спокойно ответил ему Франсуа. – Нана видела, как его гильотинировали.

– Слава богу! – Губы Жан-Марка сжались. – Мне самому хотелось разрезать его на кусочки сегодня днем, когда я увидел Жюльетту в том шкафу.

– Ты же знаешь, что не мог этого сделать. Нам ни за что не удалось бы вытащить мальчика из Тампля без помощи Дюпре, – сказал Франсуа. – Нана послала записку графу Прованскому о том, что мальчик мертв. Теперь убийцы графа не станут искать его. Робеспьер тоже не сможет

организовать всеобщий розыск, потому что у него не будет уверенности в том, имеется ли еще что-нибудь, связывающее его имя с побегом. Это был самый лучший из всех возможных планов, и ты правильно сделал, что изображал мертвеца, пока Дюпре не убрался из квартиры.

– Теперь-то это можно сказать. – В комнату вошла Жюльетта и покаянно улыбнулась возлюбленному. – Но Жан-Марк до смерти напугал меня. Как я могла быть уверена в том, что Дюпре налил ему ту самую настойку, которую подменила Нана? Ты сыграл даже слишком убедительно, Жан-Марк. – И она повернулась к Людовику-Карлу. – Как поживаешь? Меня зовут Жюльетта.

– Привет. – Людовик-Карл ближе придвинулся к Катрин. – Катрин говорит, вы знали мою мамочку.

– И очень хорошо знала, – улыбнулась Жюльетта. – И тебя тоже. Когда-то ты меня очень любил. Конечно, ты был слишком мал, чтобы отличаться хорошим вкусом, но я уверена, что с тех пор я исправилась. Катрин рассказала тебе, как мы собираемся миновать кордоны и уехать из Парижа?

– Да. – Лицо мальчика вдруг осветилось ребячьим восторгом. – Какая блестящая идея!

– Я тоже так считаю. Ты еще узнаешь, что раз за дело взялся Жан-Марк, то все будет в полном порядке. – Жюльетта обернулась к Жан-Марку. – Почему бы тебе не отвести его в сад и не показать это?

Жан-Марк вопросительно посмотрел на мальчика.

Людовик-Карл отодвинулся от Катрин и подошел к Жан-Марку.

– Пожалуйста, мне бы очень хотелось его увидеть.

– Я, пожалуй, тоже пойду, – сказал Франсуа. – Пора разводить огонь.

Катрин кивнула, не сводя глаз с Жюльетты. Спустя минуту мужчины и мальчик вышли через боковую дверь.

В комнате воцарилось молчание. Две женщины смотрели друг на друга.

– Жан-Марк говорит, что, возможно, для нас еще долго будет небезопасно возвращаться сюда, – наконец произнесла Жюльетта. – Жаль, что вы не едете с нами.

Катрин печально улыбнулась.

– Ты же знаешь, что это невозможно.

– Знаю. – Жюльетта сморгнула слезы. – Франсуа намерен спасти всю Францию. Не понимаю, как меня угораздило поощрять твою влюбленность в такой образец добродетели. С человеком, у которого есть идеалы, жить гораздо труднее, чем с повесой вроде Филиппа.

Катрин засмеялась.

– Франсуа вовсе не образец добродетели.

– Тогда кто же он?

– Радость, сила, – мягко произнесла Катрин. – Нежность.

Жюльетта отвела глаза.

– Когда вы вернетесь в Вазаро?

– Когда сделаем все, что можно, чтобы прекратить это безумие. Когда заслужим свой сад.

– Я ошиблась. Это ты стала образцом добродетели. – Жюльетта подошла к подруге. – Теперь я знаю, что мне не следовало оставлять тебя. А теперь вы с Франсуа скорее всего станете мучениками. – Она поморщилась. – Или самыми что ни на есть назойливыми резонерами. И в том, и

в другом случае вам явно нужна буду я как разрушитель вашего покоя, вашей размеренной жизни. Или я стану третьим мучеником в вашей борьбе против террора.

Катрин поднялась со стула.

– Жюльетта, перестань нести чепуху и дай мне сказать, как сильно я буду скучать по тебе.

– Ты всегда была чересчур сентиментальной. Я отказываюсь превращать этот разговор в слезливое прощание. Ты же знаешь, это не навсегда. Что такое океан для друзей? Я уверена, мы увидим… – Жюльетта бросилась к Катрин и крепко обняла подругу. Когда она снова заговорила, ее голос звучал хрипло от слез. – Пошли за мной, если будет во мне нужда. Я приду. Я всегда приду к тебе.

– А я всегда приду к тебе. – Горло Катрин, когда она обняла Жюльетту, болезненно сжалось. Столько лет вместе, столько смеха, столько слез! – Поезжай с богом.

Жюльетта засмеялась и отступила.

– Я еду не с богом, а с Жан-Марком, но надеюсь, что милосердный боже тоже пребудет с нами. И с вами, Катрин. До свидания. – Жюльетта быстро пересекла комнату и вышла в дверь, ведущую в сад.

* * *

Огромный черный воздушный шар уже начинал наполняться воздухом, в корзине ярко горела проволочная жаровня. Обогнув лужайку, к Жюльетте подошел Жан-Марк.

– Мы должны лететь прямо сейчас. – И внимательно поглядел в ее напряженное лицо. – Может, не навсегда, Жюльетта.

– А может, и навсегда. – Жюльетта трепетно улыбнулась и взяла его за руку. – Никто ведь никогда не знает, что готовит грядущий день, поэтому надо пользоваться сполна каждым мгновением. Где Людовик-Карл?

– Сидит на охапке соломы в корзине, – улыбнулся Жан-Марк. – Ждет не дождется, когда мы тронемся.

– Тогда не будем его разочаровывать. Мне надо попрощаться с Франсуа. Где… А да, вижу.

Франсуа стоял по другую сторону корзины и ждал сигнала обрубить канаты.

Жюльетта решительно поспешила в его объятия.

– До свидания. – И свирепо прошептала:

– Ты не допустишь, чтобы тебе или Катрин отрубили голову. Понял?

– Понял. – Франсуа торжественно поцеловал Жюльетту в лоб. – Я сделаю все возможное, чтобы выполнить твой наказ.

Жюльетта отступила на шаг.

– И выполни для меня еще одну просьбу. Жан-Марку пришлось отдать этому негодяю Дюпре Танцующий ветер, чтобы спасти мою жизнь, а у нас не было времени забрать его из дома его матери. Я не хочу, чтобы ты подвергал себя опасности, но эта статуэтка очень дорога Жан-Марку.

– Я найду способ достать ее для него, – сказал Франсуа. – Хотя на это, наверное, потребуется время.

Жюльетта встала на цыпочки и поцеловала Франсуа в щеку.

– Спасибо. – Затем повернулась и направилась к соломенной корзине, где стоял, вцепившись в ее края, Людовик-Карл с сияющими глазами. – Мы уже отправляемся, Людовик-Карл. Жан-Марк рассказал тебе, что мы собираемся сделать? Он дал заказ месье Радону, ученику Монгольфье, построить для нас эту машину. Это воздушный шар, такой же, как тот, что я видела в Версале, когда была маленькой девочкой. Он черный, так что на фоне ночного неба его трудно будет разглядеть, и мы взлетим вверх, вверх…