Горько-сладкие шестнадцать
Шрифт:
– Уитни Блейк? Из Тейта? – уточнила вторая.
– Да. Она сказала, что сегодня покажет одной дряни из их школы, где раки зимуют. Эту девчонку все ненавидят. Так что давай быстрее! А то не узнаем, что Уит задумала.
– Да-да, я быстро. Только губы подкрашу. Они должны быть пухлыми, как у Анджелины Джоли. А то не видать мне Коука Сондерса. Он такой красавец!
– Потом расскажешь поподробней! Все, хватит краситься, побежали!
У меня замерло сердце. Что там еще придумала Уит?
Я продиралась сквозь толпу, пытаясь найти хоть каких-нибудь знакомых. Ну хоть каких-нибудь!
В огромном зале было шумно: слышались разговоры, смех, музыка. Знакомых не было. Правда, неподалеку стояло несколько девушек, с которыми мы как-то играли в хоккей на траве, но лично я их не знала. Тут я увидела Уитни. Она шепталась с Джошем и какими-то двумя парнями. Все четверо разглядывали термос Джоша – уж не знаю, что там было внутри. Интересно, а где Джейк? Он вроде говорил, что уезжает только завтра.
Что бы ни задумала Уитни, это глупо. И по-детски. Ее надо остановить. И сейчас самое лучшее время. Я пошла к Уит. По дороге меня чуть не сбила с ног толпа потных разодетых девиц и их парней с развязанными галстуками. Я подошла к бывшей подруге. Уитни посмотрела на меня огромными глазами, а потом взглянула на стоящую у бара Софи.
– Уитни, – начала я. – Что ты задумала? Я слышала...
– Лора, уйди! – взволнованно сказала Уитни.
– Зачем? Ты что, решила...
– Нет!!! Нееет!!! – закричала Уитни кому-то за моей спиной.
Что? Но тут ко мне подскочил парень с огромным бумажным пакетом, схватил за юбку, выдавил на нее что-то и убежал, громко посмеиваясь. Все присутствующие уставились на платье. Я оглядела юбку: на ней блестело красное пятно. Как будто у меня неожиданно начались месячные (Уитни называла их днями «Крестного отца» – из-за обилия крови в фильме). Такое чудесное платье! Я столько времени его шила. У меня закружила голова. Я посмотрела на Уитни – подруга была смертельно напугана. Послышался смех и возгласы:
– Ужас!
– Боже мой!
Я упала в обморок.
Через несколько секунд, придя в себя, я поняла, что лежу на полу и меня чем-то обмахивает дирижер. Рядом склонились Уитни и Софи. А между ними стоял Джейк.
Бегуны – олимпийские чемпионы – отдыхают. Лани вместе с ними. Я еще никогда не бегала так быстро. Даже не осознав до конца, что со мной произошло, я помчалась в вестибюль. Скорей бы уйти отсюда!
– Лора! Стой!!! – закричал Джейк.
Услышав его голос, я понеслась еще быстрее и через мгновение была уже на улице. Я впрыгнула в такси и захлопнула за собой дверь. Такси тронулось, а я зарыдала.
Родители очень удивились моему раннему приходу, а еще больше удивились красному пятну на юбке и долго меня успокаивали. Потом я пошла в ванную. Краска просочилась на ноги – надо было помыться. Но больше, чем краску, мне хотелось смыть с себя все события последних дней. Смыть ненависть, смыть подлость, смыть детскость. Хочу поскорее повзрослеть, чтобы весь этот кошмар закончился, чтобы остались в прошлом эти мерзкие девицы и прекратилась наконец-то глупая борьба. Но прекратится
Но мою хрупкую мечту разрушил звонок в дверь. Мама что-то сказала в домофон. Так, у нас гости. Не видать мне тишины и покоя. Я надела халат и вышла из ванной. Волосы все еще были влажные, по лицу стекали капли воды и слез. В гостиной стояли Кейтлин и Ава.
Обе плакали. Кейтлин и Ава с начала войны не появлялись вместе в одной комнате. Я посмотрела на них и сквозь слезы пробормотала:
– Что вам надо?
Девочки разразились рыданиями.
– Лора, мне так жаль, что тебе тоже досталось! Ты – единственный разумный человек! – вздрагивая, проговорила Ава.
– Это ужас какой-то! – Кейтлин широко распахнула глаза. – Прости, что я так кошмарно себя вела! Не понимаю, о чем думала. – Она опять заплакала. – Зачем только участвовала в тупых шуточках Софи?
– А я помогала Уитни! Ужасно! – сказала Ава. – Я тебе никогда зла не желала!
Почему-то мне не полегчало. Я кивнула и изобразила благодарную улыбку, но от извинений Кейтлин и Авы ноющая боль в груди не утихла.
И тут в дверь снова позвонили. Я застонала. Прекрасно! Давайте здесь все соберемся! В квартиру влетела покрасневшая и плачущая Уитни. На ней по-прежнему было платье в средневековом стиле. За Уитни мчалась Софи. На лице тоже страдальческое выражение, только платье другое: шелковое, на тонких бретельках, украшенное бисером.
– Лора!!! – завопила Уитни и принялась меня обнимать.
Я стояла не двигаясь.
– Лора, прости нас! – закричала Софи.
Мне было очень больно, разговаривать с ними не хотелось. Мутило от одного их вида: после всех подлостей явились ко мне в дом.
– Лора, выслушай нас! – всхлипнула Уитни.
– Что??? – закричала я так громко, что сама удивилась. – Что вам надо?!!
– Прости меня!!! – зарыдала Уитни. – Я не хотела тебя пачкать...
– Да, ты хотела испачкать меня, ты... – набросилась Софи на Уитни.
– Пошла вон, дрянь! Отстань от моей лучей подруги! – прокричала Уитни в ответ. – Ты тоже виновата! Проваливай!!!
– Прости меня! – Софи зарыдала громче Уитни. – Я не хотела тебя обидеть!
Родители наблюдали за нами из кухни. Да, такую драму они только в опере видели. Представляю картину: стою я, похожая на мокрую крысу, а вокруг столпились четыре рыдающие девочки, все при параде, с потекшей косметикой. Наша прежняя компания. Только сейчас в ней царят гнев, вражда и обида. А обижена в основном я.
Я сделала глубокий вдох:
– Вы обе мне омерзительны! Не пытайтесь меня разжалобить, я знаю ваше истинное лицо.
– Это случайно вышло, – с мольбой пролепетала Софи, но я не обратила на нее внимания.
– Уитни, – я взглянула подруге в глаза, – мы были лучшими подругами десять лет, а тебе хватило десяти минут, чтобы поссориться и наговорить мне такие ужасные вещи. Что тебя касается, Софи, не знаю, что я в тебе нашла. Теперь уходите. Обе.
Софи и Уит стояли на месте и тихо всхлипывали.