Горькую чашу – до дна!
Шрифт:
Потом я ушел, оставив ее одну в жутковатом, темном и холодном павильоне, так как она сказала, что ей надо несколько минут побыть одной, чтобы успокоиться и привести в порядок лицо.
На улице валил снег, впервые в том году. Я шел сквозь метель, а внутри у меня все словно оцепенело. Шауберг вкатил мне мышьяк, чтобы как-то подбодрить. Может, это из-за мышьяка.
А может, уже и мозг мой разъеден инъекциями, как и тело, покрывающееся сыпью? Может, все, что со мной случилось, произошло с человеком, уже утратившим
К примеру, что Шерли мне изменяла, что она постоянно встречалась с одним и тем же мужчиной; может, и слежка, которую я устроил, и даже только что произошедший у нас с ней разговор всего лишь плод моего воспаленного воображения?
Может, я вообще давно умер и просто не заметил собственной смерти, а может, я еще жив, но лежу в больнице, и сумбурные и страшные события, которые я принимаю за подлинные, происходящие в реальной жизни, на самом деле тоже лишь игра больной фантазии? Может…
Ииииии!
Я отскочил в сторону.
Рядом со мной на мокром снегу резко затормозила, взвизгнув шинами, маленькая красная спортивная машина «ягуар». 3а рулем сидел молодой красавчик Хенесси.
– Подбросить вас к павильону? – Он улыбался во весь рот, показывая два ряда белоснежных зубов.
– Не надо, спасибо, я люблю ходить пешком.
– О'кей!
Он нажал на газ, и маленькая красная машина сорвалась с места, а я машинально прочел номер.
НН-НС 111.
Такой номер легко запомнить.
В уборной я достал из тайничка черную сумку и отхлебнул прямо из бутылки довольно много, а потом еще и еще, так как боялся, что в голове опять зароятся мысли, от которых я только что едва избавился.
– Мистер Джордан, мы вас ждем, – сказал голос из динамика.
Так что я поскорее прополоскал рот «вадемекумом», пошел в павильон 3, явился на съемочную площадку и стал играть очередной эпизод моей роли – но тут все мысли вернулись, все, несмотря на виски.
Я играл очередной эпизод моей роли?
Где? Может, во сне? А может, лишь в собственном неуемном воображении, а то и вовсе после смерти, а не в реальной жизни? А что такое реальность? И что нереальность? Что такое смерть? И что – жизнь? Есть ли между ними очень уж большие различия?
Каждый ли замечает переход от жизни к смерти? Или только некоторые? Много их? Или мало? Может быть, все, кто сейчас находится в павильоне, на самом деле мертвы. А может, мышьяк вовсе не пошел мне на пользу. Может, все дело в том, что идет снег. Голова раскалывалась.
На следующее утро мне нужно было являться на съемки только в 11 часов, поэтому я еще был в гостиной, когда рассыльный принес почту. И Джоан поспешно схватила ее. Для нее было два письма. Одно она тут же вскрыла.
– Это из банка. Экспресс-почтой. Сто пятьдесят тысяч
– Да, – кратко отреагировал я.
– Собственно, они должны были бы адресоваться к тебе. Но бухгалтерия, очевидно, еще не знает, что ты – новый владелец счета.
– А второе письмо?
– Ах, всего лишь приглашение на выставку мод, – небрежно бросила Джоан, кладя выписку из счета на стол, и ушла со вторым письмом в свою спальню.
Это было не приглашение на выставку мод.
Я успел прочитать штамп на голубом конверте. Письмо было официальное, и штамп гласил: City of Los Angeles. Police Headquarters. Criminal Investigation Department. [28]
16
28
Лос-Анджелес. Главное полицейское управление. Отдел уголовных расследований (англ.).
Итак, я сидел и ждал.
Сидел за столом, за которым мы с ней завтракали, и ждал: должна же Джоан когда-нибудь выйти из спальни, и если она не заговорит, заговорю я. Она придумала и впрямь весьма изощренный способ мести, но и я что-то мог сделать – хотя бы для того, чтобы эти муки не длились вечно. В общем, если она выйдет из спальни и ничего не скажет, я заговорю. «Это письмо – из американской полиции. Что в нем написано? Я желаю знать. Покажи мне письмо!» Я сумею ее спровоцировать. Я заставлю ее заговорить. И она потеряет самообладание, этого я сумею добиться. Тогда я наконец узнаю, что ей известно. В общем, я сидел и ждал.
Прошло полчаса, она не появилась, и я пошел к ней в спальню.
– Джоан?
– Я здесь, милый! – радостно откликнулась она из ванной комнаты.
Оказалось, она принимала пенную ванну.
– Я тебя ждал.
– Но ведь я сказала, что хочу принять ванну. Разве ты не слышал?
– Нет.
– Как глупо получилось. Извини. Хочешь мне еще что-то сказать?
В ванной комнате было жарко и душно. Я смотрел на Джоан. Она – на меня. Она улыбалась. Без макияжа она казалась намного моложе. Зачем она его делала? И чему сейчас улыбалась?
– Где второе письмо? – сказал я.
– Какое «второе письмо»?
– Которое ты взяла с собой, выходя из гостиной.
– Ты имеешь в виду приглашение? – Она высунула из пены ногу.
– Это было не приглашение. Где письмо? Хочу его посмотреть!
– Любимый, ты что, с ума сошел? – Она посмотрела на меня в испуге. – Разумеется, это было приглашение! На выставку мод у Лирса.
– Ах так, у Лирса? Выставка мод, да?
– Да, Господи, да! Да что с тобой?