Горлинка Хольмгарда Книга 1
Шрифт:
Выйдя от Умилы, Синеус направился в кухни. Там оказалось пустынно: прислуга улеглась спать. Что и понятно, ведь вставать слугам предстоит, как только рассветет. Они не господа, чтобы спать сколько вздумается. Синеус любил дружелюбных поварих. И не найдя тут желанного общества, занялся распитием браги. Растревоженный разговором с матерью, он выпил больше, чем планировал. И вместо того, чтобы обрести успокоение, рассердился еще сильнее. То есть сейчас он должен немедленно куда-то мчаться только потому, что Рёрик, видите ли, назвал братом какого-то громилу?! Почему он сам, вполне разумный Синеус, всегда
В это время года Синеус неизменно гулял по девкам: летняя пора располагала к похождениям, в том числе и любовным. Но только не сегодня: за окном шел ночной дождь, такой же однотонный, как вся его, Синеуса, проклятая жизнь. День за днем он слышит о том, как могуч его старший брат. День за днем он видит недовольную рожу Ефанды, на которой его вынудили жениться. День за днем он охраняет город, который ненавидит. Почему он должен быть счастлив и доволен?!
Коридоры, соединяющие покои домочадцев, были широкими, но темными. Синеус обычно не носил с собой свечи: ему хватало света звезд и луны. Но не сейчас, когда тяжелые тучи заволокли небо. Пробираясь почти только ощупью, он вдруг увидел огонек, двигающийся ему навстречу. Шатаясь от выпитого хмеля, Синеус заставил себя свести взгляд на неясном образе, таящемся за свечой. Он сразу узнал лицо Дивы. Судя по всему, она возвращалась от Умы. Сестра такая же, как мать: тоже не спит ночами. И обожает чесать языком. Вот, надо думать, и кудахтали до ночи.
Погруженная в свои мысли и плетущаяся в темноте Дива даже не заметила, что в коридоре кто-то есть. Наткнувшись на Синеуса, она от неожиданности вскрикнула. Это был просто вскрик, ничего не означающий. Но Синеусу он пришелся по душе, как и сама Дива. Она, вообще, понравилась ему сразу, как он увидел ее.
Вышло так, что Синеус оказался в дверном проеме. Дива не придала значения этому обстоятельству и хотела обойти помеху справа. Однако князь отклонился одновременно с ней в ту же сторону. Не видя в его выходке умысла, Дива дернулась влево, но Синеус уже был и тут. Дива несколько опешила и посмотрела на него вопросительно: ей были не по душе заигрывания верзилы. А то были именно заигрывания, судя по его дерзкому взгляду, различимому даже в полумраке.
– Откуда это ты бредешь, моя прелестная валькирия? – Синеус улыбнулся своей обычной бессовестной улыбкой, окончательно загородив собой проход. Диве сразу не понравилась эта его вольность в действиях и высказываниях, которая не предвещала ничего положительного. Однако было непонятно, что хуже: не обратить внимания на его слова или все-таки огрызнуться. И напомнить ему, что он говорит с княгиней Новгорода!
– Я иду от Умы, мы беседовали, – холодно ответила Дива, снова попытавшись пролезть в дверь. Но на этот раз князь перешел всякие границы: его огромные ладони неожиданно оказались на ее плечах. Нахмурившись, Дива постаралась отстраниться.
– Ума – злобный хорек. Такой же жестокий, как живет у нее в клетке. Будь с ней настороже. А если захочешь с кем-то поговорить, то лучше сразу приходи ко мне, я всегда готов выслушать тебя, – двусмысленно улыбаясь, Синеус по-прежнему нахально удерживал ятровку, не обращая внимания на ее попытки высвободиться. Дива же в свою очередь наконец разобрала запах хмеля, смешивающийся с теплом
– Я все же пойду, – Дива недовольно одернула плечи, которые Синеус ласково сжал своими горячими ладонями. Избегая смотреть на деверя, она попыталась отстранить его от себя. – Прошу меня не задерживать. Или я рассержусь.
– Какая воинственная. Я начинаю трястись от страха, – оскалился Синеус, который был почти в два раза больше своей добычи. Его веселила собственная шутка. Чтобы забавляться, ему не требовалось охоты собеседника. – Не ярись, я ж любя! Лучше скажи, отчего это все-таки мой братец тебя прогнал?
– Я уже раскрыла: таковы обстоятельства, – Дива чувствовала обиду, смешивающуюся с негодованием. Она сама отлично осознавала свое положение, но ей не нравилось, когда об этом судили посторонние. – Если б не они, Нег ни за что бы не расстался со мной. Я ему дорога…Он ценит и…
– А я слышал иное, – перебил Синеус. – Будто там объявилась его прежняя баба, в коей он души не чаял.
Услышав это заявление, Дива исказилась от гнева. Вот, значит, как они все видят произошедшее! Вольна одержала над ней победу, и именно по этой причине ее саму, дочку Гостомысла, выслали из родного города!
– Аз есмь законная супруга нашего князя! – гневно ответила Дива, принявшись решительно вырываться из рук Синеуса, который теперь откровенно глумился, забавляясь тем, что третировал ее здесь втихаря от всех. Он любил подобные потехи. Его развлекало, когда кто-нибудь вырывался, оправдывался или звал на помощь. У него был живой нрав, сторонящийся скуки. Многим женщинам он нравился, но Дива даже и помыслить себе ничего не могла относительно него. Брат мужа был для нее не мужчина, а нечто иное, одним словом, родственник. – А она просто девка!
– Ну, нет. Сама же знаешь, что это не так. Ту он любит, а тебя, похоже, нет, – Синеус говорил с не слишком серьезным лицом. Но подобные речи не могли не обидеть, даже будучи сказанными в шутку. А Синеуса столь сильно оскорбляло его вассальное положение, что он, разгоряченный вечерней беседой и хмелем, решил отыграться на женушке своего «сюзерена». Тем более последняя не дурна собой, с ней должно быть приятно и без всяких условий.
– Никто не смеет говорить мне подобного! – Дива была оскорблена. Но одновременно с этим ею постепенно овладевало смятение: верзила в темном коридоре…Да еще и домогается, кажется…– Я не только жена князя Рюрика, но и княгиня Новгорода! Мне следует выказывать уважение!
– Впрочем, нрав у тебя прескверный, как я погляжу, – Синеус продолжил потешаться. – В этом, надо думать, причина, по которой он тебя отверг. Баба должна быть смирной, – на этих словах Синеус прижал к себе Диву, его глаза заблестели.
Неопытная в любовных вопросах Дива, тем не менее, ощутила вполне ясные и непристойные намерения Синеуса относительно нее. И сие уже даже не столько возмутило ее, сколько напугало. Она ведь в самом деле совсем не знает его. Неосмотрительно ждать от него только хорошего.
– Что за бесстыдство?! Прочь от меня! – Дива предприняла жалкую попытку отпихнуть от себя Синеуса, который, уже не стесняясь, принялся знакомиться с тем, что попало ему в руки. – Я не разрешаю! Не сметь!
Конец ознакомительного фрагмента.