Горная роза
Шрифт:
Рейган смутно понимала, что Махалла отнимает от нее мать, кладет ее худое тело на подушки. Потом, едва переставляя ноги, девушка, как в тумане, позволила старой женщине увести ее в другую комнату. Махалла мягко подталкивала ее к креслу-качалке, сама возвратилась к умершей.
«Мама не увидела дядю Чейза, – думала Рейган, содрогаясь.– Получил ли он письмо, может быть, получил и не захотел заехать и повидать сестру? Захочет ли он обременять себя заботой о ее дочери?»
Тут донесся звук окатывания водой. Это Махалла готовила тело ее матери к похоронам. Рейган закрыла руками уши, чтобы не слышать
– Все сделано, – сказала она.– Иди, посмотри, как мирно и спокойно выглядит Анна.
Рейган видела это, вглядываясь в бледное безмятежное лицо матери.
– Она счастлива теперь вместе с твоим папой, – успокаивала девушку Махалла, – не горюй, Рейган.
– Я знаю, мне нельзя падать духом, – прошептала Рейган разбито, – но я не знаю, как смогу жить без нее.
Старая женщина взяла ее за руку и увела прочь.
– Ты сильная. Твоя мать всегда будет в твоем сердце, но со временем она станет прекрасным воспоминанием.
Рейган только села, как начали приходить горняки. Они стояли на маленьком крыльце, небритые, но с чистыми лицами и шляпами, зажатыми в красных, потрескавшихся руках. Даже самые суровые из них глубоко уважали вдову О'Киф и пришли в последний раз выразить ей свое почтение.
Махалла открыла дверь и предложила им войти. Они прошли все вместе в спальню, прощаясь друг за другом с покойной. Через несколько минут они выходили, некоторые из мужчин гладили Рейган по голове или крепко сжимали ее плечо с молчаливой скорбью. Молодые люди, стесняющиеся что-либо говорить, тихо проходили мимо, быстро взглянув в ее сторону.
Высокий, сильный Тим Шеннон, последний из уходящих, присел рядом с Рейган на стул.
– Девочка, – тихо сказал он, – мужчины сделали гроб для твоей матери, приготовили место рядом с отцом. У нас есть новичок, его зовут Скинни Айк. Он когда-то был священником и согласился отпевать Анну Донлин.
Рейган кивнула головой, когда Тим добавил:
– Уильям сказал мне однажды, что твоя мама никогда не принимала католической веры.
Рейган встала и пожала ему руку.
– Спасибо за все, Тим. Передай всем, как я ценю вашу заботу и всю, что вы сделали для нас с тех пор, как умер папа. Я не знаю, что бы мы делали без вашей помощи. Скажи Скинни Айку, что… послезавтра… около трех часов…– она с трудом унимала дрожащие губы.
– Я сделаю это, милая, – поспешно ответил Тим, спасая девушку от слов, которые ей так трудно было произнести.
Жеребец устал и захромал, но Чейз продолжал тяжелый путь. Он упорно ехал верхом эти два дня, отдыхая только по несколько часов ночью. Чейз наклонился вперед и похлопал Сэмпсона по изогнутой шее, блестящей от пота.
– Немного еще, парень, – сказал он.– Мы скоро будем в Минерсвиле.
Чейз направил Сэмпсона через сухой овраг. Животное скользило, почва осыпалась под его копытами.
Прошло еще минут двадцать, прежде чем Чейз натянул поводья и вгляделся в раскинувшийся перед ним город Минерсвиль. «О, Анна, – думал он, – неужели в таком убожестве, в таком мрачном месте проходила твоя жизнь все эти годы?»
Он попробовал угадать, какая же из лачуг могла принадлежать Анне, и, подняв поводья, погнал лошадь вниз по
Он остановил первого же человека, которого увидел, – ребенка, чьи босые ноги поднимали клубы пыли, когда он шел легким шагом.
– Где дом Анны О'Киф? – улыбнулся он светловолосому мальчугану лет восьми.
– Последний дом в конце улицы, – указал он грязным пальцем, – но вы там никого не найдете, там нет миссис Донлин.
Спазм холодного страшного предчувствия сковал Чейза. Он понял, что сейчас мальчик добавит к своим словам.
– Ее хоронят. Все на похоронах.– Снова грязный палец указал, только в противоположном направлении.– Видите? Вон там, присмотритесь, возле той большой сосны.
– Спасибо, мальчик, – выдавил из себя Чейз дрожащим голосом. Он пришпорил Сэмпсона и пустился рысью к группе людей в полмили от него. Когда он остановил лошадь возле них, то мог увидеть сырую землю только что вырытой могилы. Он затаил дыхание и замигал глазами от навернувшихся слез, когда увидел сосновый гроб, опускаемый в землю.
Он почти загнал свою лошадь, добираясь сюда, но так и не попал вовремя, чтобы еще раз взглянуть на дорогое лицо Анны. Чейз пустил лошадь шагом, остановившись в нескольких ярдах от собравшихся. Он не хотел мешать мужчине, который стоял у могилы, читая истрепанную в лохмотья Библию, которую держал натруженными руками. В то время, как мужчина монотонно отпевал Анну, Чейз бегло осматривал толпу, ища глазами свою маленькую племянницу. После тщательного поиска он понял, что ее не было здесь. Действительно, детей не было вовсе. Живой интерес появился в глазах Чейза, когда он увидел рыдающую молодую хрупкую девушку, закрывшую лицо платком. Легкий ветер играл с ее темно-рыжими волосами, разметав распущенные до плеч кудри. Она подняла голову через некоторое время, и он пристально вгляделся. Никогда еще он не видел лица такого красивого, никогда его сердце не билось так быстро. Он мечтал о такой женщине, но никогда не предполагал встретить ее. «Не надейся добиться ее, – мелькнула мысль, – она обязательно принадлежит какому-нибудь мужчине, такая красавица не может быть незамужней».
Он взглянул на суровых бородатых горняков и подумал, что она напрасно потратит жизнь, если выйдет замуж за одного из них. Не было мужчины здесь, который бы оценил ее достоинства. Его глаза остановились на изысканной фигуре, обтянутой платьем из материала хорошего качества. Никто не будет тратить время на уговоры и комплименты, ласкать ее, дожидаясь благосклонности и отклика ее души и тела.
Кривая улыбка исказила его точеные губы. Он никогда прежде не был с чужой женой в постели, но знал, если бы выпал шанс, отнял бы эту женщину и, возможно, не отдал бы ее назад.
Чейз оставил свои мечты и отбросил мысль о молодой женщине из головы, когда услышал шаркающие звуки. Служба была окончена, могила Анны засыпана. Он всматривался, но не способен был видеть землю, брошенную на сосновый гроб. Когда спустя некоторое время наступила тишина, он повернулся и увидел золотоискателей, уходящих вслед за несколькими женщинами. Рыжеволосая девушка осталась возле могилы. Старая индианка стояла рядом с ней. «Она, должно быть, очень близка Анне», – подумал он, видя, как сотрясаются ее хрупкие плечи от рыданий.