Горная весна
Шрифт:
– Не заблудились?
– глядя на светящийся компас, по-немецки спросил Дубашевич.
Переправщик покачал головой:
– Не беспокойтесь. Колокол гудит левее. Значит, нас вынесло куда надо.
«Пастух» отстегнул притороченные к поясу лошадиные копыта, надел их на руки и на ноги и на четвереньках вышел из лодки, подставил спину «Учителю». Тот оседлал проводника. Стараясь не коснуться ногой земли, он повернул «лошадь» к берегу. Инструкция «Бизона» обязывала его перейти границу только так -
«Пастух» с расчетливой равномерностью, по-звериному принюхиваясь к воздуху и прислушиваясь, не донесет ли ночной ветер запах солдатской шинели, насквозь пропитанной дымом махорки, не захрустит ли ветка под ногой пограничника, продвигался вперед. Все было тихо. Благополучно прошли служебную полосу. Миновали давно не сеянные и не паханные, одичавшие земли запретной пограничной зоны, выбрались в виноградники - все без остановки, без отдыха. «Пастух» дышал тяжело, почти хрипел, силы его были на исходе, спина мокрая, но он шел и шел вглубь советской территории.
– Довольно!
– шепотом скомандовал Дубашевич.
«Пастух» остановился. «Учитель» осторожно спустился на землю, сел рядом с переправщиком, обнял его за плечи, достал из кармана флягу с коньяком:
– Подкрепись!
«Пастух» взял флягу, жадно, не переводя дыхания, выпил почти все ее содержимое.
– Пройди еще немного, вглубь территории, а потом можешь возвращаться на свою колокольню. Прощай, - сказал Дубашевич.
– А как же груз?
– «Пастух» слегка встряхнул плоским вьюком, прикрепленным к его спине.
– Тащи назад, после разберемся. Иди!
– Прощайте! Дай вам бог… - зашипел в ухо «Учителю» переправщик.
«Царство тебе небесное, звонарь», - мысленно проговорил «Учитель» и скрылся в тумане. Отпечатки своих ног он обрабатывал химикалиями.
Преследуя врага, Смолярчук видел, что Витязь уверенно идет по свежему, горячему следу. Овчарка с минуты на минуту настигнет нарушителя.
Витязь потащил Смолярчука за собой по крутому горному склону, ринулся в темный лес.
Тюльпанов долго и самоотверженно бежал за Смолярчуком, но потом почувствовал сильную усталость. Несмотря на свою настойчивость и желание быть рядом с инструктором, он с каждой минутой все больше и больше отдалялся от старшины. Скоро он пошел шагом и вовсе отстал. Смолярчук уже скрылся. Стыдно было своей слабости, но ничего не мог поделать с собой. Напрасно страдал Тюльпанов: он еще не знал, что самый выносливый, натренированный бегун не мог бы угнаться за Смолярчуком. Отдышавшись, Тюльпанов побежал дальше. Старшина был далеко впереди.
Витязь набавлял и набавлял скорость. Уже и Смолярчук с трудом поспевал за ним. Выдержать
– След, след! Ищи!
Получив свободу, овчарка во весь дух помчалась по направлению темного ельника. Переправщик, затаившись там, вскочил, побежал к толстой сосне, чтобы под ее прикрытием застрелить собаку. Он уже вскинул пистолет, но выстрелить не успел. Витязь прыгнул, впился зубами в правую руку нарушителя так, что тот взвыл от боли, Он бросил оружие, избивая собаку ногами, пытаясь оторваться от нее… Но, сопротивляясь, быстро, непостижимо для себя быстро, терял силы и, наконец, упал без сознания: начал действовать яд, выпитый вместе с коньяком.
Подбежавший Смолярчук навалился на беспомощного врага, связал его. Потом он приказал овчарке «сидеть» и выстрелил из ракетницы, давая знать начальнику заставы, что преследование завершилось успешно. Витязь покорно сидел у ног старшины. Он весь дрожал от злости, от неутомимого инстинкта борьбы,
Пробравшись через заросли, на поляну выскочил Тюльпанов. Увидев связанного нарушителя, остановился. Первый раз в жизни видел он живого врага.
– Смотри на этого громилу, - сказал Смолярчук, - и запоминай, какой он, твой первый задержанный нарушитель.
– Да разве я…
Правдивое лицо молодого пограничника ясно отражало все, что творилось в его душе. Поборов смущение и растерянность, он твердо заявил:
– Товарищ старшина, нету никакой моей доли в этом задержании.
Нарушитель тяжело застонал, захрипел.
Не подозревая о том, что загнанный враг умирает, Смолярчук с презрением взглянул на него через плечо.
В это время, ломая кустарник, на лесную поляну выскочил вороной с белой звездой на лбу конь. На нем, будто влитый в седло, сидел Шапошников. Смолярчук доложил:
– Товарищ капитан, нарушитель границы задержан. Живого схватили.
Начальник заставы спешился и остановился перед нарушителем. Тот был уже мертв.
Шапошников перевел вопросительно удивленный взгляд на обескураженного Смолярчука.
– Был живой, товарищ капитан. Честное слово!
– оправдывался старшина.
– Ни одной раны на нем не найдете.
Шапошников пощупал пульс нарушителя, посмотрел на его зрачки:
– Паралич сердца или… отравился.
– Когда же он успел? Руки-то ведь у него связаны,