Горничная особых кровей
Шрифт:
мог бы сам все сделать. . ты и можешь дать мне все права разобраться с этим человеком. Но он - твой. И только тебе
решать, что с ним делать.
Владетель Веронии… бывший владетель Веронии, взглянул на меня с чувством превосходства. Ему скверно, но он не
раздавлен, ведь одолел его мужчина, значимая фигура в Союзе. А это и вполовину не так позорно, как проиграть женщине.
«А может, так правильно? — встрял голос разума. — Гоин, как мой мужчина, обязан меня
кто меня обидел или обидит. Многие девушки о таком женихе-супруге могут только мечтать. А что же я недовольна?»
Я посмотрела на владетелей - Дарнского и Веронийского. Они молча ждали моего решения. И оба - оба!
– выглядели
самодовольными. Ох, как же Гоин меня сегодня расстроил… Как я могла забыть, что он есть такое, и каковы могут быть его
подарки? И ведь именно сегодня мне так хорошо на душе было! Выбрал же день, зараза центаврианская! Доверяй ему после
этого!
Я хотела ему сказать четко и с расстановкой, чтобы он своим подарком подавился, что только полный идиот мог надеяться,
что подобное меня порадует, но в голову пришла идея. Глупая идея, но кто сказал, что глупые идея не выстреливают?
— Аты прав, Гоин. С прошлым нужно разобраться. Позови своих людей, пусть снимут с этого человека приборы и освободят.
Я была готова к тому, что он откажет, сказав, что это небезопасно, но Гоин даже бровью не повел. Один громкий приказ - и в
комнатку заходят военные, вместе с ними Ли.
— Уверены? — деловито спросил он.
– Да.
Пока мужчины освобождали веронийца, Гоин не сводил с него глаз. И, когда все приборы были сняты, тихо, тем самым
безэмоциональным, бесцветным голосом, от которого у всех мороз по коже был, предупредил моего врага:
— Если только попробуешь выкинуть фокус - умрешь.
— Браво, очень доходчиво, — дрожащим голосом сказала я. — А теперь выйдите все и оставьте нас.
Гоин кивнул.
Ни один адекватный мужчина не оставит свою невесту одну рядом с врагом и по совместительству сильнейшим
психокинетиком. Но Гоин в отношении риска неадекватный. В момент, когда он вместе с несколько удивленным Ли выходил
из комнаты, я была уверена на все сто процентов, что не ошиблась, подарив ему жилетку мужа. Мы с ним оба без тормозов,
сойдемся прекрасно.
Владетель из моих кошмаров поднялся, размял затекшие руки. Меня не обмануло его внешнее спокойствие; я чувствовала,
как он торопливо собирается с силами.
— Вы не изменились, сударыня, — сказал мужчина, разглядывая меня. — Все так же самоуверенны.
— Нет. Это тогда я была самоуверенна, а сейчас я просто - уверена.
—
Да… есть что-то пикантное в том, чтобы вести светскую беседу с человеком, которого когда-то хотелось на куски разорвать,
за свои и мамины слезы. Я сама себе удивлялась, но не забывала призывать эо.
— Мне не нужна Верония. И тем более мне не нужны извинения. Все, чего я хочу -эо-поединок. Как тогда, тринадцать лет
назад. Моя воля против вашей. Я выиграю - и вы покинете Энгор как изгнанник, без денег, без титула, без поддержки. Мне
плевать, куда вы отправитесь и как будете жить… главное, чтобы вас не было на Энгоре.
— Значит, вы желаете мести без процентов?
— Да, зуб за зуб. Вы меня сделали изгнанницей - а я сделаю вас.
— Если выиграете. А если проиграете?
— Тогда вы останетесь владетелем Веронии.
— Ваш… жених не одобрит.
— Он поймет.
Удар! Это так по-веронийски: ударить коварно, без подготовки, даже не окончив фразу… Я успела отразить ментальный удар
только по инстинктивным причинам: мое чутье оказалось расторопнее моей воли. И еще атака… как мешок пыльный на
голову накинули - пытаешься освободиться, но только сильнее запутываешься.
В пятнадцать лет я не понимала, что происходит. Для меня вторжение в разум другого человека, тем более владетеля, было
чем-то необыкновенным. Просто не верилось тогда в происходящее, я толком не осознавала, чему сопротивляюсь. Потому и
задохнулась, фигурально выражаясь, в мешке.
Тогда наше противостояние длилось несколько часов, а в этот раз тянуть нечего. Мой противник считал, что я закрою свой
разум плотным щитом, чтобы он никоим образом не мог проникнуть туда… но мне не это было нужно. В момент, когда он
начал копаться в моей голове, полез в сокровенное, я сама открыла свое сознание, и он растерялся. Да и как не
растеряться?
Я и не думала играть по его правилам, потому что мне уже не пятнадцать лет, и я знаю, что в ментальном противостоянии с
таким сильным противником не выиграю никогда. Все то темное, что до встречи с Гоином не давало мне спокойно жить, я
напустила на него. Все те воспоминания с разбирательствами, оскорблениями, лечебницами стали моим оружием.
Вот такое оно, безумие. Вот так оно приходило с приступами, накрывало, причиняло боль, злило. И не перебороть приступ с
наскока, не избавиться… только алкоголь помогал, да и то - не очень.
Он качнул голозой, а потом пошел к двери, но, мысленно выбираясь из моего сознания, не смог даже собственное тело