Горны Империи
Шрифт:
– Будь готов!
– Всегда готов! – ответил Денис, отметив, что у Славки на рукаве значок командира звена, а не члена совета отряда, как у него самого. Это слегка примирило Дениса с головой тигра и двумя стволами.
– Три года стаж? – с легкой завистью уточнил Славка, тоже оглядывая форму Дениса.
– Три, – подтвердил Денис, снимая сумку и кладя на чемодан. – А у тебя?
– Два… – вздохнул Славка. – Принимать не хотели.
– За что? – нарушил Денис правила мальчишеской этики: не спрашивать, почему было плохо.
Славка снова вздохнул:
– Младшего избил… ну, не хочу вспоминать.
…За большим столом – почти черным, из мореного дуба – собралось человек тридцать. Денис до такой степени перепугался чопорной обстановки, серебряных приборов, слуг и общей атмосферы, что начисто расхотел есть и тут же забыл не только всех, кого гостям представили, но и все правила приличия. Но, поглядев на то, как непринужденно ведут себя отец с мамой, оттаял. Тем более что блюда были самые обычные и немногочисленные – вкусный салат с колбасой, яичница с ветчиной, свежий хлеб (вот только серый, не черный, к которому привык и который любил Денис), апельсиновый сок, чай, горячие белые булочки с маслом и какое-то вино. Денис удивился, что и Славка, и еще несколько детей и подростков – Славкины младшие брат с сестрой, двоюродные сестры и братья – находившихся в нижнем конце стола, преспокойно подставляли фужеры под разливаемое слугами вино и привычно пили его. Сам Денис, покосившись на родителей, не осмелился последовать этому примеру, хотя и очень было любопытно.
Во главе стола сидела пара, которую дед Дениса назвал бы «калорийной» – так он принципиально извращал слово «колоритная». Совершенно белый, серебряно-седой, худой старик в сером с искрой костюме-тройке возвышался рядом с потрясающе красивой старой женщиной (слово «старуха» по отношению к ней казалось оскорбительным) в простом платье, но с тяжелым, нарочито грубым колье из изумрудов, бриллиантов и серебра на высокой шее. У старика была только одна рука – правый рукав был приколот к груди пиджака крестом ордена Олега Русского.
– Это дед, – тихо сказал Славка, ловко прикрыв рукой рот и подавшись к Денису. – Он потерял руку сорок лет назад, в бою с уйгурской ордой. Тогда дед был военным комендантом Верного…
Денис только кивнул.
Из-за стола вставали кто когда хотел, громко благодарили и кланялись в пояс сперва «старшим», а потом стоящему в дверях усатому человеку в белом – повару, как понял потом Денис. Когда он сам выбрался из-за стола, уже за дверью его поймал отец. Мальчишка приуныл, думая, что сейчас будет проведено краткое и болезненное разбирательство по поводу его поведения у дворца президента, но вместо этого отец отсчитал из бумажника солидную стопу ассигнаций и сказал как ни в чем не бывало:
– Это тебе до конца года. До ночи с тридцать первого на первое. На что потратишь – твое дело, но больше карманных денег не получишь. Так. Дальше. Тут мы пробудем дней пять. Можешь делать, что хочешь, и влипать, куда желаешь, но – от Славы ни на шаг. Считай, что я тебя ему отдал в пажи. За все твои художества будет отвечать в первую очередь он. Понял?
– Понял, – немного ошарашенно ответил
– Уехали? – спросил подошедший Славка.
Денис кивнул и смущенно сказал:
– И это… меня тебе навязали.
– Папка сказал, – произнес Славка спокойно. – Глупости – навязали. Ты пионер, я пионер. В чем дело-то?
– Покажешь мне город? – спросил Денис по-прежнему смущенно. – Я мало посмотреть успел, из окна-то…
Славка пожал плечами:
– Да пожалуйста, только тут ничего интересного, по-моему. Слушай, – он внезапно загорелся, – поехали на Медео! Вот там есть что посмотреть! Ты на коньках катаешься?
– Конечно! – воспрянул и Денис.
– Ну вот завтра и поедем, сегодня уже поздно, – заключил Славка.
Денис уточнил:
– А на чем поедем-то?
– А завтра увидишь.
Стемнело мгновенно. Солнце на минуту выглянуло из ватных туч и бухнулось за хребет Голодный. На аллее зажглись фонари; где-то в глубинах дома играла музыка и одновременно – на пределе слуха – приятно урчал вихревой генератор.
Славка – по крайней мере этим вечером – оказался плохим собеседником. Наверное, очень устал за день, великодушно подумал Денис, услышав, как после пары реплик с кровати донеслось ровное сопение, довольно громкое.
У Дениса тоже день выдался насыщенным, грех жаловаться. Может быть, именно поэтому никак и не засыпалось. Мальчишка рассматривал клыки тигра, серебристо светящиеся в темноте, и думал обо всем, что сегодня видел. Потом тигр плавно зевнул и подставил Денису спину, на которую тот сел… и поскакал над хребтом Голодный – все выше и выше, держа упертым в бедро серебряный горн – играть сигнал побудки там, где за тучами всходит солнце…
Глава 8
Пасторальные нравы-1
Мальчишки проснулись одновременно. Именно – совершенно одновременно и даже одинаково. Денис за собой знал такое: как только проснулся – садишься в постели. И совершенно не ожидал (просто не понял спросонья, где он находится, почему не в поезде), что на него уставится точно так же севший в кровати у другой стены мальчишка, чем-то похожий на Войко.
– Вой-ко-о? – пробормотал Денис, усиленно и совсем по-малышовому протирая кулаками глаза.
Славка пришел в себя раньше.
– Доброе утро! – Он сел уже не в, а на кровати, потянулся изо всех сил и широко зевнул. – Уф. Дома. Мне снилось, что опять экзамены. Мне всегда всю первую неделю дома экзамены, экзамены, экзамены снятся… – Он передернулся и вывесил язык: – Фэ! Пошли умываться. Есть хочешь?
– Угу, – кивнул Денис. – А куда?
– Тут рядом по коридору моя умывалка. Личная… оюшки, сколько времени! И как это отец… а! – Славка весело уставился на Дениса. – Это из-за тебя. Решил, наверное, что ты должен выспаться, ну и меня будить не стал.
– Мы завтрак проспали? – уныло спросил Денис, обратив внимание, что на часах уже начало десятого.
– Да ерунда! – Славка легко кувыркнулся, сделал стойку на руках и пошел к двери. – На кухне дадут всегда. Ну, ты идешь?
– Погоди… – Денис совершил такой же кувырок.