Горный стрелок
Шрифт:
19
Чуть больше месяца назад Мирослав Кроужек в порыве эйфории бросил Новаку: «Через два месяца мы отправимся в Гималаи. Свобода, никакой цивилизации, никаких сотовых телефонов!» И добавил:
– Никаких, Ян!Если ты меня уважаешь, то у нас не будет другой связи, кроме обычных радиостанций.
Новак усмехнулся. Но обещание дал. Действительно – никаких спутниковых телефонов, кроме радиостанции – магнофона «Эс-эс-21». Вице-премьер, когда просматривал список снаряжения, только болезненно поморщился: начальник
А еще этот пункт в списке был подчеркнут. Новак словно издевался над начальником.
Однако потом вице-премьер не раз мысленно благодарил шефа своей охраны, разговаривая с женой и двенадцатилетним сыном от первого брака. Попутно он вел короткие деловые разговоры, делился своими впечатлениями. А если быть до конца честным, то Кроужек просто не мог лишить себя связи с внешним миром. Это была игра в чувства, в свободу, в независимость, и пошли все к черту.
Новак как никто другой знал шефа и подыгрывал ему. Остальные оказались в роли играющих болельщиков.
Поначалу станцию решили оставить в базовом лагере (опять эпизод игры), но Кроужек примирилсяс этим благом цивилизации, и теперь «эсэска» кочевала от одного промежуточного лагеря до другого. И вице-премьер вечерами, скучая по жене и сыну, не забывая государственных и частных дел, делал несколько звонков.
Ответственным за станцию был офицер связи Марек Рада. Ему самому не позволялось использовать магнофон в личных целях, но начальник личной охраны вице-премьера несколько раз ловил Раду за руку. Тот резко бросал трубку магнофона и невинно пожимал плечами: «Я только проверял». Новак сердито поводил бровью и... хмуро ронял: «Соедини». Радист светлел лицом и набирал номер телефона в Праге. Потом удалялся, давая возможность боссу переговорить с женой. Но иногда заглядывал в палатку и ханжески закатывал умиленные глаза, видя шефа, набирающего очередной номер.
Но, пожалуй, больше всех станцией пользовался Петр Миклошко. Он не уединялся, ему наплевать было – стоит кто-то рядом или нет. Новак пожаловался было на него Мирославу, но тот ответил:
– Пусть болтает.
– Так он элементы питания посадит.
– Хорошо, я поговорю с ним.
И вице-премьер вел с давним приятелем беседы. И все без толку. И вот только сегодня вечером Петр Миклошко сделал всего один звонок.
В 8.00 Новак по рации вызвал русских.
– Скоков? Здравствуйте. Вы не заспали наш вчерашний разговор?
– Помню хорошо. Я говорил с ребятами. Как насчет завтрашнего дня? Дело в том, что мы действительно задержимся на сутки. У нас появился один больной.Нам желательно эвакуировать его на большую землю. Вы как, не против, если мы воспользуемся вашими промежуточными
– Вот в этом месте, Скоков, я должен злорадно засмеяться. Но делать этого не буду. Хотя... хохотну, конечно, если этот больной – вы.
– Нет. Лично я здоров.
– Имею право усомниться в этом. Так когда вас ждать?
– Часам к семи утра. Я отправляю с больным четырех человек. Они выйдут еще затемно... У меня к вам просьба, Ян. Вы не можете подождать их?
– Придется. Мне послать людей навстречу?
– ...Нет,благодарю. Вы и так много для нас делаете. Оставайтесь на месте и будьте... здоровы.
–Спасибо. Вы сообщили поисковикам о больном в экспедиции?
– Вообще-то это необязательно. Но за совет – спасибо, я свяжусь с ними.
– Знаете, Скоков, я никак не могу представить себе вашу внешность. Вы кажетесь мне крутолобым, приземистым, с длинными руками. А ваш возраст в моем воображении колеблется от двенадцати до четырнадцати лет. Всего вам доброго.
Скоков, возвращая рацию Шеелю, подумал, что Новак забыл добавить: «Передачу вел Сергей Доренко».
20
Наутро командир «Красного спасения» заметил разительную перемену в поведении Хорста Кепке: тот перестал выкатывать глаза на Алину, сидел в задумчивости.
Шеель сменил объект наблюдения и нашел, что Алина бледна, под глазами темные круги, ложка в руках подрагивает. Заметил и наспех заделанный шов на ее куртке.
И снова перевел взгляд.
Кепке поднял голову. Его глаза говорили: "Ты можешь думать все, что хочешь, Ларс".
Алина молчала. А значит, Шеель не вправе был обсуждать этот вопрос.
Он опустил голову и чуть слышно сказал:
– Ну-ну.
Алина незаметно кивнула Кепке: отойдем.
Он ответил ей тем же и не спеша пошел следом.
– Спасибо тебе, Хорст, – сказала Алина, останавливаясь. – Ты никому не сказал?
Кепке хмыкнул.
– Все уже в курсе.
– Яне об этом.
– И она в точности повторила недавний ответ Хорста: – Пусть думают, что хотят.
– У них не хватит ума думать о другом. – Он взял ее за руку. Женщина не сопротивлялась. – Я приду сегодня к тебе?
– Приходи.
Кепке тяжело сглотнул. Как просто и неинтересно: приходи.
Алина улыбнулась, глядя на помрачневшего Кепке.
– Если хочешь, Хорст, перед этим я могу надавать тебе по роже. Потом достану пистолет. Под прицелом пойдешь?
Кепке покачал головой:
– Нет. Не пойду. Это не то. Ты продаешься мне.А на высоте шесть тысяч метров мне проститутка не нужна. Ты ведь согласилась на это за мое молчание, так? Где ты была ночью?
– Зачем тебе это, Хорст?
– Ты встречалась с кем-то из чехов? Ты продаешь нас?
– Нет, Хорст, нет! Ты можешь мне не верить, но я просто решила погулять.Могу я одна прогуляться ночью?