Город Бессмертных. Трилогия
Шрифт:
— Хочешь стать героем, вояка? — насмешливо спросила девушка. — Поверь, когда заклятье Эххара попадает в грудь, это — очень больно… хотя и недолго.
— Господин Лефтар, — эльф снова перехватил инициативу разговора. — Вы, возможно, знаете, что мой народ не умеет лгать?
Капитан велленхэмской стражи молча кивнул.
— Я заверяю Вас, что ни мои спутники, ни я не представляем угрозы королевству. Разные дела позвали нас в дорогу, которую мы — так уж получилось — намереваемся проделать вместе. Если на Румхир надвигается вражеское войско,
— Это уже ни в какие ворота… — возмущенно начал Лефтар, хватаясь за оружие, но осекся.
Острие клинка, в очередной раз появившегося в руках эльфа словно по волшебству, уперлось капитану в кадык.
— Каждый из нас легко уничтожил бы трех воинов, замысли мы зло, — негромко проговорил Эннареон. — Подумайте об этом.
Он с тихим шелестом вернул меч в ножны и вопросительно посмотрел на Лефтара.
— Что ж… Желаю уцелеть в резне с Тоддмером, куда Вы так торопитесь, — сухо ответил капитан и развернулся к соратникам. — Двинулись, ребята!
— Одну минуту, — Эллагир шагнул вперед и указал на стражника, неуважительно отозвавшегося об Альрин. — Он оскорбил мою спутницу.
— Галлер приносит извинения, — отмахнулся Лефтар. — По седлам!
— Я не принимаю таких извинений!
— Послушайте, господин-который-так-и-не-представился! — капитан в раздражении разрубил ладонью воздух. — Что Вы хотите? Галлер не управится с чародеем! Честной дуэли по правилам не получится. Можете пожаловаться в гарнизон, милости просим в Арренхад. За это дадут дня два— три кухонных работ… Лично я наказывать своего человека не собираюсь, потому что Ваша спутница и сама ведет себя вызывающе нагло.
— Никаких заклинаний, даю слово, — холодно усмехнулся Эллагир, сжимая кулаки. — Пусть трус, который открывает рот, только для того, чтобы оскорбить девушку, выйдет сюда без доспехов, как я. Нас рассудит поединок. Настолько честный, насколько бой между воином и человеком, не обучавшимся военному ремеслу, вообще может быть таковым.
— Yerrha equillia! — со вздохом, в очередной раз произнесла Альрин, положив юноше ладонь на здоровый, в два дюйма в поперечнике, синяк. — Ну зачем ты с ним связался?
— Хошел накажашь шукина шына, — невнятно отозвался чародей, осторожно пробуя языком разбитую губу. — И докажашь што мы — лушше.
— Докажал? — не удержался от поддевки Эннареон, разминая в кашицу листья ночного огнецвета, помогающего от ушибов и ран. — Если у тебя преимущество, глупо от него отказываться!
— То есть, шарахнуть заклинанием с безопасного расстояния? — скептически хмыкнул Тангор.
— Разумеется! — воскликнул эльф в раздражении, что не все понимают такие очевидные вещи.
— Заклинанием… Да хоть бы дубиной по башке! — пробормотала Альрин злобно.
— Вы не терпите воинов? Почему? — с любопытством спросила Лисси.
— И верно, с чего
Земля, где он сидел, восстанавливая силы, все еще была влажной от свежей крови.
— Вояки боятся нас, потому что магия сильнее меча и быстрее стрел, — пояснил Эллагир, усмехнувшись. — Но при этом презирают. Им кажется, будто наши умения появляются сами собой. Будто нет ни изнуряющих многочасовых тренировок, ни жестоких испытаний. А главный их довод — мол, чары — изначально подлое оружие. Использовать которое — настоящий позор!
— А разве нет? — встрял Тангор с вопросом. — Можно швырнуть заклятье из-за угла и убежать, сверкая пятками. Но применить магию в честной рубке, меч в меч? Вот уж вряд ли!
Молодой маг возмущенно открыл рот, чтобы разразиться ответной тирадой, но Альрин тихонько заметила:
— Пустое, милый. Он ведь вояка.
Лисси хихикнула. Гном поначалу хотел рассердиться, но вместо этого махнул рукой и проворчал:
— Оно и к лучшему. И так фокусников развелось — ступить некуда.
Эннареон задумчиво посмотрел на звездное небо и промолвил:
— У моего народа есть песнь об одной битве, вошедшей в легенды, — он прикрыл глаза, вспоминая. — В песни говорится о полководце Каллериане, равно известном и воинскими умениями, и чародейством.
— Уже смешно! — фыркнул Тангор, но эльф не дал себя сбить:
— Он создал заклинание, которое даже ты счел бы честным. Оно наделяет меч и его обладателя невероятными способностями к бою. Но цена безмерно высока…
— Сколько, если золотом? — попытался сострить гном и натянуто рассмеялся.
На лицах остальных не промелькнуло даже тени улыбки.
— Однажды Каллериан шел с небольшим отрядом. Пятнадцать эльфов, считая самого полководца и его любимую. Аэльдиара только-только получила право зваться воином, да и остальные не могли еще похвастаться мастерством, — Эннареон вздохнул. — Отряд окружило целое полчище варваров. И Каллериан применил свое заклинание. Он в одиночку одолел две сотни врагов, за одну короткую жаркую схватку, — эльф сжал кулаки так, что костяшки пальцев побелели, но больше ничем не выдал своих эмоций. — Но бой оказался последним для полководца. И он об этом знал.
— Так значит, чары не сработали? — тихонько спросила Лисси, завороженная рассказом.
— Сработали, — севшим голосом ответила Альрин. — Читала про Руны Каллериана в университетской библиотеке. Это заклинание не произносится вслух, а пишется на клинке, накануне битвы. Но после, руны должны быть смыты собственной кровью. И меч в последнем ударе оборачивается против своего владельца.
— Так гласит песнь, — кивнул эльф. — Это и есть та страшная цена, которую отдал Каллериан. Не золотом, Тангор, а жизнью он платил за тех, кто был ему дорог, кого он защищал… и защитил.