Город бездны

Рейнольдс Аластер

Зебра, прищурясь, разглядывала меня, словно пыталась оценить, насколько ошибалась на мой счет.

— Ты действительно в это веришь?

— Представь себе, да. Правда, к этому не сразу удалось привыкнуть.

— Он явно не в себе, — объявил Квирренбах. — Странно: я не думал, что такому парню достаточно посмотреть на мертвую толстуху, чтобы у него поехала крыша.

Я развернулся и засветил ему в челюсть — неожиданно даже для себя.

Учитывая, что Шантерель держала композитора под прицелом, он вряд ли мог дать сдачи. Поскользнувшись в луже какой-то медицинской жидкости, Квирренбах растянулся

на полу, успев, однако, поднять руку, чтобы ощупать свой подбородок.

Он попытался отползти под кушетку — и завопил, едва сунувшись туда. В первый момент я решил, что он наткнулся на змею. Однако существо, которое выползло из укрытия, оказалось куда крупнее змеи. Это был Том, верный помощник Доминики.

Я протянул ему руку.

— Иди сюда. С нами тебе нечего бояться.

Доминику убил человек, который уже заходил к ней раньше и спрашивал обо мне.

— Он тоже чужой, как вы, — сказал Том — сперва небрежно, затем повторив эти слова с нотками подозрительности в голосе. — Не совсем как Таннер, но очень похож.

— Все в порядке, — сказал я, кладя руку ему на плечо. — Человек, который убил Доминику, просто на меня похож, правда. Но ведь это был не я?

Мальчуган медленно кивнул.

— Вы говорить не так, как он.

— Он говорил иначе?

— Вы говорить заковыристо, господин. А тот, другой — похожий на вас — он не говорить много слов.

— Крепкий молчаливый тип, — заключила Зебра, затем покровительственным жестом подозвала паренька, и он очутился в объятиях ее длинных гибких рук. На миг я почувствовал, что растроган. Впервые я увидел, как обитатель Кэнопи проявляет сочувствие к малчу, и впервые увидел какой-то намек на человеческие отношения между обеими сторонами. Несомненно, Зебра считала Игру злом — но совсем другое дело увидеть, как она подкрепляет свои слова этим простым ободряющим жестом.

— Нам тоже жаль Доминику, — сказала она. — Ты должен поверить, что мы не убийцы.

Том всхлипнул. Он был расстроен и потрясен, но факт ее гибели еще не успел уложиться у него в голове. Паренек рассуждал вполне здраво и рад был помочь нам. По крайней мере, я надеюсь, что ему еще не пришлось выработать иммунитет к подобным переживаниям. Это приемлемо для солдата, но не для ребенка.

— Он был один? — спросил я. — Мне говорили, что меня разыскивают двое: мужчина и женщина. Ты уверен, что это он?

— Он самый, — паренек отвернулся, чтобы не смотреть на качающийся на весу труп Доминики. — И он тоже быть не один. Женщина быть с ним, но она выглядеть не счастливой на этот раз.

— А в первый раз она была счастливой?

— Не счастливая, но… — мальчуган смутился. Видно было, как он безуспешно ищет в своем жалком словаре подходящее слово. — Тогда она выглядеть, будто ей с ним хорошо, будто они друзья. Он тоже тогда быть лучше — больше похожий на вас.

Это было не лишено смысла. В первый раз он мог заглянуть к Доминике, чтобы разведать обстановку. Ему нужно было побольше узнать о Городе, чтобы представлять, где может прятаться его добыча — Рейвич, я или мы оба. Он мог убить Доминику уже тогда, но, наверно, решил, что она еще будет ему полезна. Поэтому и оставил ей жизнь — до тех пор, пока не вернулся со змеями, которых, скорее всего, купил прямо на

базаре.

Он убил ее, выбрав такой способ, который о многом говорил мне — говорил секретным кодом ритуалов убийства, заставив кровоточить старые раны в моей душе.

— А та женщина тоже нездешняя? — спросил я.

Но Том знал о ней не больше моего.

Воспользовавшись телефоном Зебры, я позвонил Лорану — человеку-свинье, чья кухня так сильно пострадала от моего падения с Кэнопи. Это было целую вечность назад. Я заверил его, что он окажет мне неоценимую услугу, если они с женой позаботятся о Томе, пока не уляжется шум — понятно, что срок я назвал наугад.

— Я позаботиться сам за собой, — обиделся Том. — Свинья незачем.

— Они хорошие ребята, поверь мне. С ними ты будешь в полной безопасности. Если пойдут слухи, что кто-то был свидетелем убийства Доминики, тот человек вернется, найдет тебя и убьет.

— Я теперь всегда прятаться?

— Нет. Только до тех пор, пока я не убью того, кто это сделал. Имей в виду: я не собираюсь посвящать этому остаток жизни.

Когда мы покинули палатку, на площади по-прежнему было тихо. Человек-свинья и его жена стояли за пеленой жирного дождя, похожей на пожелтевшую прозрачную штору, который нескончаемым потоком стекал с карниза здания. Поначалу мальчуган косился на них с недоверием. Потом Лоран усадил его в свою машину на огромных надувных колесах, и она исчезла во мраке, как призрак.

— Думаю, он в безопасности, — сказал я.

— Вы хотите сказать, ему действительно грозит опасность? — спросил Квирренбах.

— И куда более серьезная, чем вы представляете. У человека, который убил Доминику, совесть отсутствует как таковая.

— Вы говорите так, словно знаете его.

— Знаю.

Мы вернулись к машине Шантерель.

— Я совершенно запутался, — пожаловался Квирренбах, когда мы влезли в прозрачную полусферу, где было сухо и светло. — Я даже не понимаю, с кем я имею дело. Из-под меня как будто выдернули коврик.

И он посмотрел на меня.

— И все это потому, что я нашел эту женщину? — недоуменно спросил Пранский. — Или потому, что Мирабель тронулся?

— Квирренбах, — перебил я, — выясните, где тут можно купить змей — желательно, неподалеку.

— Вы слышали, о чем мы только что говорили?

— Слышал. Мне просто не хочется сейчас об этом говорить.

— Таннер… — Зебра осеклась. — Черт, как тебя теперь звать… Эта история с твоим именем имеет какое-то отношение к тому, что тебе говорил Миксмастер?

— Простите, о каком Миксмастере идет речь? — вмешалась Шантерель. — Случайно, не о том, к которому я вас водила?

Я лишь покорно кивнул.

— Я знаю пару местных торговцев змеями, — примирительно сказал Квирренбах и, перегнувшись через плечо Зебры, ввел с пульта управления какие-то команды. Машина плавно поднялась в воздух, унося нас из Малча, пропитанного вонью запустения, промокшего под дождем.

— Я хотел выяснить, что у меня с глазами, — сказал я Шантерель. — И зачем кому-то понадобилось подвергать меня генной операции. Когда я вернулся к нему с Зеброй, Миксмастер сказал мне, что работу, по-видимому, выполнили ультра, а потом кто-то грубо завернул процесс — возможно, Черные Генетики.