Город Дождя
Шрифт:
– Понятно, - ответил Шнобель.
– Хочешь?
– и он протянул собаке остатки так и не съеденного возле парка и машинально засунутого в карман бутерброда.
Собака вежливо взяла зубами бутерброд с его руки, и лишь потом принялась аккуратно его есть.
– Сколько времени назад замуровали сверху вход сюда?
– спросил Шнобель.
– Лет сорок. А что?
– раздался сзади голос Зикфрида.
– Мой друг, бард Барабашка, спустился сюда года три тому назад. И с тех пор я его не видел. Честно говоря, предполагал худшее. По
– Наркоты тут тоже - дофигища, говорят. Наркоманский рай. То ли - старые запасы найтклубов, то ли - ещё и сейчас вдобавок их синтезируют и коноплю выращивают. Тут же - чего только не было и в бытность процветания, наркобизнес этого места и в пору легальности "Дороги" был всему Городу известен, - сообщил Зикфрид.
Они двигались вдоль самодвижущейся ленты-тротуара. На возвратной ленте заметили группу незжей, которые, поравнявшись с ними, только чуть взглянули в их сторону, без хихикания и свойственного им дразнящего кривляния. И равнодушно проехали мимо. Собака, чуть поодаль трусившая за их компанией, только слабо гавкнула, не сильно обращая на них внимание.
– Похоже, что тут даже незжи уколотые. Взгляд у них в пустоту, - заметил Шнобель.
– А ты - что, знаток незжей, часто с ними общаешься и следишь за их повадками в естественной среде?
– хихикнул Чен.
– Просто, мне приходилось с ними часто сталкиваться. А взгляд у них обычно такой, что - мороз по коже и мурашки по телу. Такое трудно не заметить. Как будто в мозги внедряется что-то липкое. Они же все - слегка телепаты. Или - гипнотики. Смотря от конкретной направленности особи, - ответил Шнобель.
– Значит - эти точно под дурью, - подытожил Зикфрид.
Где-то впереди, за углом раздались звуки пальбы. Шнобель и Рольф почти одновременно подбежали к угловому магазину и осторожно высунули головы, оглядывая территорию: Шнобель - стоя, а Рольф - присев на присядки.
Они увидели человека, одетого в комуфляж, кепку и военные ботинки. Он только что отстрелялся из автомата по незжу, труп которого валялся неподалеку. Человек этот подошел чуть ближе к этому углу, и наблюдавшие разглядели, что он довольно молод. Лет двадцать - двадцать пять.
– Кис-кис-кис!
– позвал незнакомец, подойдя к крыльцу магазина и сев на присядки, - Испугался, малыш!
– и он погладил, взяв к себе на колени, испуганное и дрожащее пушистое существо.
В это время Генрих завернул за угол и выступил на свет, падавший из витрины. Человек в камуфляже его заметил, отпустил котенка и выпрямился во весь рост, однако не проявил агрессивности и не схватился за оружие.
Когда Генрих, Рольф и Шнобель к нему тоже приблизились и стали рядом с Генрихом, он взял под козырек и доложил:
– Религиозный реввоенсовет. Патрулирую улицу. Незж собирался съесть кошку.
– Вольно, - ответил Генрих, - Доложите обстановку. Мы -- сверху, из города.
Парень явно растерялся.
– Я думал, что пути наверх, что были известны наземным жителям, завалило
В это время подтянулись слегка отставшие Зикфрид и Чен.
– Расскажите нам о себе и об этом месте. Наверху ходят слухи, что здесь живут лишь наркоманы, незжи, воры и бандиты, - попросил Генрих.
– Ну, с чего начать... Я родился и вырос здесь. И в этом месте действительно живут незжи и наркоманы. С бандитами же и ворами наша религиозная община Новой Веры борется всеми средствами. Но и они, к сожалению, здесь имеются. Наркоманы - весьма жалкие, чаще всего, с больной психикой, люди, и они не покидают пределов так называемого "Рая" - раньше так назывался один из ночных клубов, и вывеска осталась.
У нас, к сожалению, можно: принимать любые наркотики, если ты не навязываешь их другим силой, участвовать в любых оргиях и ритуалах. Но многие, перебесившись, или умирают, или начинают одумываться и обращаться к вере... И этими двумя путями количество наркоманов постоянно сокращается. На нашей территории имеется много бывших магазинов с книгами религиозной, духовной, эзотерической и философской направленности. В свое время, многие из них были запрещены, но их здесь всё равно продавали.
– А что запрещено у вас?
– спросил Генрих.
– В нашем мире запрещены для всех обитателей, включая незжей, две вещи: убивать кошек и сотрудничать без ведома религиозного реввоенсовета с людьми сверху. Ведя с ними торговые и обменные дела. Так как было установлено, что все те, кто ведет тайную игру с городом - либо воры и бандиты, либо предатели. Готовые изничтожить всех нас за умеренную цену.
– А почему кошек защищаете?
– Ну, а кошки... Они здесь редки и играют важную роль, ограничивая число мышей и крыс. Пути наверх знают лишь единицы, и обязаны молчать о них и не сообщать никому. Незжи нас не трогают, сторонятся, и, в отличие от городских, более апатичны. И, пока и им, и нам хватает еды - беззлобны. Еду у нас никто от других не прячет. Во-первых, бесполезно, замкнутое пространство, а во-вторых, будешь сыт, а сосед голоден - он озвереет и съест тебя.
– А чем вы все здесь питаетесь?
– Запасами прошлых времен. Тут же была очень обширная сеть магазинов, с заваленными продуктами складами. Правда, в последнее время среди нас усилились упаднические настроения - когда подсчитали, что оставшихся продуктов хватит лишь на год-два. Особенно воют нарики.
– А кто следит за исполнением законов?
– Наша религиозная община формально взяла здесь власть в свои руки и следит за порядком. Стараемся уменьшить панику. Всё в руках Господа. Надо меньше потреблять и больше выращивать грибов и кур на мясо: кур мы здесь слизняками кормим. Остальное всё трудно вырастить без солнечного света... Которого я и не видел никогда вовсе. А вторая здешняя беда - крысы. Вот потому кошки тут просто на вес золота. Травить крыс нельзя. Сами отравимся.