Город холодных руин
Шрифт:
– Все в порядке?
– Отлично, – отмахнулся Джарро небрежно.
Значит, чтобы добиться прогресса, придется прибегать только к щелчкам. Когда твари отозвались на его призыв, у него екнуло сердце. Наконец ему стало казаться, будто он понимает их реакцию. Ему даже почудилось в ней что-то узнаваемое, точно приоткрылся вдруг какой-то уголок его памяти.
«Кто… ты? – спрашивали они его, как ему показалось. – Почему здесь? Как?»
Ответить на эти вопросы было невозможно, и не только по причине языкового барьера, но и потому, что он сам не знал, как и откуда он попал сюда.
«Ты
«Только мы знаем как».
Следующее сказанное ими слово поразило его до глубины души.
«Дитя» – назвали они его. Какое дитя, когда ему несколько тысяч лет? Так, может, он и сам проскользнул сюда с какого-то другого уровня бытия? Существовали ведь книги, рассматривавшие такую возможность в теории, оперируя представлением об одиннадцати измерениях, через которые может воплощать себя реальность.
Внезапно один окун двинулся к Джарро и стал обходить его с тыла, второй пошел за ним. Они шаркали по каменному полу, приволакивая ноги, но делали это синхронно. При этом они издавали горловые звуки, низкие и угрожающие.
Джарро медленно поворачивался всем своим массивным торсом, стараясь не терять их из виду и в то же время не бросая попыток общения.
Но они вдруг перестали отвечать.
Они кинулись на него одновременно и повалили на пол в тот самый миг, когда, как он успел заметить, дверь отворилась и показался стражник. Боль, равной которой он не испытывал никогда в жизни, пронзила его насквозь. Окуны вцепились своими клешнями ему в грудь и рвали ее на части, засыпая все вокруг клочьями его кожи и меха, не переставая колотить его головой об пол. Как можно было быть таким глупым? Он еще успел увидеть, как ручеек его крови бежит по полу камеры, прежде чем погрузился в темноту, философски размышляя, что вот, кажется, и к нему пришла свобода…
Бринд был погружен в планирование учений, когда его вдруг срочно вызвали в камеры, причем сопровождавший его солдат всю дорогу бормотал что-то насчет даунира и двух мертвых стражников. Бринд потребовал, чтобы тот объяснился, но это ни к чему не привело. Они неслись к камерам во весь дух, провожатый запыхался, Бринд выхватил из ножен меч. Наконец солдат показал на зарешеченное окошко в двери.
Бринд приник к прутьям и тут же с отвращением отпрянул:
– Вот дерьмо…
Джарро убили, зарезали, труп разделали, а части разбросали по камере. Виднелись потроха, влажно блестели внутренние органы, а кожа лежала в стороне, точно пропитанная кровью тряпка. По полу растеклась огромная лужа густой темной крови. Судя по останкам двух солдат, их перехватили, когда они пытались спастись из камеры бегством: их руки так и остались вытянутыми в сторону двери, лица повернуты туда же, все остальное не поддавалось опознанию.
– Я запер дверь, чтобы твари не могли сбежать, – заикаясь от недавно пережитого потрясения, сообщил солдат. У него дрожали руки. – Клянусь императором, я не оставлял их там умирать. Они уже были мертвы, когда я смог… смог запереть дверь, чтобы удержать внутри этих монстров.
Бринд убрал меч в ножны, положил руку на могучее плечо солдата и попытался заглянуть ему в глаза.
– Ты правильно сделал, что не
Через пару минут охранник пришел в себя, и тогда Бринд перенес свое внимание на окунов, которые укрылись в дальнем углу камеры, прижавшись друг к другу и к стене, и, казалось, снова впали в состояние, близкое к спячке.
– Веди сюда людей, несите ведра, – приказал Бринд.
Когда шаги стражника замерли в дальнем конце коридора, Бринд с яростью ударил ладонью по прутьям решетки. Один из окунов с любопытством глянул на него, но тут же снова опустил голову.
Какого же он свалял дурака, позволив Джарро остаться с ними наедине, не надо было его слушать, несмотря на все заверения даунира, что с ним все будет в порядке. И какая мерзкая, унизительная смерть, совсем не подходящая столь экзотическому персонажу. Теперь он прикажет убить окунов, а их тела отдаст культистам для изучения.
Вечером того же дня ночные гвардейцы и несколько дюжин драгун выстроились во внутреннем квадратном дворике цитадели, где уже был сложен огромный погребальный костер, чтобы отдать последний долг Джарро.
Бринд особенно заботился о том, чтобы даунир получил все приличествующие покойному почести. В Виллджамуре мало кто знал о его существовании, но Бринд выпил с ним не одну бутылку вина и не раз наслаждался философскими беседами в свободное от командировок на край света время. Странная это была дружба между монстром и альбиносом, но их объединял тот факт, что каждый из них оставался одиноким из-за своей уникальной природы.
Джорсалирский жрец отбарабанил службу и прочитал несколько положенных молитв, затем кто-то сыграл похоронный гимн на аккордеоне. Печальная музыка разносилась по двору, когда к основанию костра поднесли пылающий факел, дрова занялись и столб огня прянул вверх. Сине-зеленый дым с шипением поднялся над останками даунира, рассеиваясь в черноте неба, а то, что лежало на костре, продолжало плеваться и фыркать, пока огненные клыки вгрызались в жир. Скоро от древнего создания не осталось и следа.
Когда все кончилось и солдаты разошлись отдыхать, Нелум приблизился к командиру, который стоял на крепостной стене и смотрел вниз, туда, где недавно горел костер.
– Сэр, ему удалось получить у них хоть какую-то информацию?
Бринд покачал головой:
– Нет.
Нелум вздохнул:
– Бором клянусь, он был нашей последней надеждой на то, чтобы понять, что это за твари.
– Думаешь, сейчас, на похоронах Джарро, пристало сожалеть о том, что мы не добились никакого прогресса на этом фронте?
Нелум пробормотал что-то, подозрительно похожее на оскорбление.
– Что ты сказал? – обернулся к нему Бринд.
– Ничего, сэр.
– Смотри не забывайся.
– В смысле?
– Я стремлюсь к тому, чтобы ночные гвардейцы чувствовали себя одной семьей, вот и тебя я приблизил к себе в последнее время, но это не повод забывать, кто из нас кто. Надеюсь, я ясно выразился.
– Предельно ясно, командир, – отрезал Нелум, поджав губы, точно удерживаясь от едкого замечания. – Прошу меня простить.