Город холодных руин
Шрифт:
Беами показалось, будто вся ее жизнь вот-вот разлетится на куски.
Люпус поднял руку в армейском салюте.
– Селе Джамура, сэр.
Малум был в маске. Когда-то она внушала Беами трепет, но сейчас казалась ей смешной. Стоя у дверей, он не спешил входить, оценивая ситуацию.
– Что ты здесь делаешь, солдат? – проворчал он.
Голос Люпуса остался спокойным.
– Я обхожу дома в Старом квартале, предупреждаю жителей о возможной опасности. Если жильцы сочтут нужным, они могут сменить дом.
– Черта с два мы станем переезжать, – фыркнул муж; потом обратился к Беами: – Он тебе помешал?
– Ничего
– Как скажешь.
Вдруг Люпус снова обратился к Малуму:
– Сэр, я мог вас где-то видеть?
– Сомневаюсь.
– Сэр, мадам, доброго вам дня. – Люпус кивнул обоим. И вышел, оставив Беами наедине с мужем.
Она попыталась придать себе вид полной невозмутимости.
– Чертова солдатня. – Малум закрыл дверь. – Думают, раз городу грозит опасность, так им все можно.
– Как по-твоему, нам есть о чем беспокоиться? – Беами сделала попытку взглянуть ему прямо в глаза, словно демонстрируя, что скрывать ей нечего.
Он сбросил капюшон, положил мешок на пол.
– Совершенно не о чем. Пока я рядом, с тобой ничего не случится, ясно?
– Ясно. А что в мешке?
– Да вот, решил, что приличный обед нам сегодня не помешает…
– Какой ты хороший. – Его старания быть хорошим причиняли ей особенную боль. Глядя на него сейчас, ей хотелось… как минимум тоже постараться. Неужели она сошла с ума, что так рискует своим браком? Нет, пора взять себя в руки и обуздать свои эмоции.
Она культистка, в конце концов! Сильная женщина, способная поставить себе на службу технологии древних, а тут распустила нюни, прямо смотреть жалко! Нет, это не она. Она не такая.
Малум с Беами обедали, время от времени прерывая трапезу попытками поддержать разговор. Лучше уж так, чем снова скандалить, ведь в последнее время они только и делают, что ссорятся. Каждая новая ссора воскрешала в памяти предыдущую. Каждое оскорбление, которое они бросали друг другу, коренилось не только в настоящем, но и в минувшем.
Слова, которыми они обменивались, воскрешали в памяти обоих места и события, отзвуки все ухудшающихся отношений.
А сегодня он – удивительно! – сделал попытку отложить в сторону свой мачизм, свое позерство, свое замысловатое и обидное хвастовство. Даже его маска в кои-то веки осталась в другой комнате. В такие моменты она видела своего мужа таким, каким он был в начале их знакомства, красноречивым и искренним, и вспоминала себя – свои короткие ответы и то, как она тряслась от страха перед ним. Наконец его взгляд скользнул по ее телу так, словно она была призом, который никак не давался ему в руки.
В перерыве между блюдами, думая, что она не видит, он тайком глотнул из какого-то маленького пузырька.
Что это, опять снадобье той ведьмы?
Наконец они переместились в полумрак спальни, где он – силуэт на фоне цветных фонарей – снова принялся за свои ритуальные попытки заняться с ней любовью, пока ее разрывало чувство вины.
– Кажется, у меня сегодня получится, – шепнул он ей на ухо.
Он раздел ее, как делал всегда: никакой изобретательности в этом вопросе – сначала торопливо сдернул с нее верхнее платье, потом перешел к белью. Он поцеловал ее
Она закрыла глаза и стала думать о Люпусе.
Глава восемнадцатая
– Так этот мудак – гомик? – спросил Джей-Си.
– Отвечаю, – сказал Дюка.
Шел снег, когда они трое встретились в порту Ностальжи. Свет от двух лун серебрил морскую гладь, но Малум внимательно вглядывался в легкую рябь, ища признаков чего-то неестественного. Он только что вернулся со встречи с инквизиторами – давал им взятку, чтобы те закрыли глаза на пару выпитых досуха трупов, которые его ребята небрежно оставили лежать у всех на виду, – а дел у него было еще полно. Держать в своем подчинении целый подпольный город – это не цветочки нюхать, к тому же бо`льшую часть этой собачьей работы приходится делать самому.
Сумерки, улицы, оживленно торговавшие днем, с наступлением ночи притихли, даже дома, казалось, облегченно перевели дух. Город медленно соскальзывал в сон.
Малум не переставал удивляться тому, как много продуктов – для ледникового периода, конечно, – поступало в продажу. Лошади стучали копытами по мостовым, на быстро пустевших улицах трубы подземной отопительной системы, как всегда, выкашливали в воздух султаны пара, и они стояли по всему Виллирену призрачными столбами.
– И что нам теперь делать? – Джей-Си, засунув обе руки поглубже в карманы куртки с капюшоном, переминался с ноги на ногу, пытаясь согреться.
Малум посмотрел на него и подумал, уж не пьян ли он снова. Парень хорошо умел скрывать свою слабость – неспособность прожить и дня, не приложившись к спиртному. Но все равно, форма у него уже не та, веснушчатое лицо обрюзгло. Придется поговорить с ним на днях, а то и пригрозить исключением из банды, если он не завяжет.
– Нельзя, чтобы голубой всем заправлял. Может, стоит рассказать остальным? Ну, Лутто и другим тоже.
– Подозреваю, толку от этого не будет. – Малум не хотел сообщать им эту новость, по опыту зная, до какой степени им будет противно. Его люди не умели думать о нескольких вещах сразу, но теперь, когда угроза профсоюзов устранена, деньги получены и разделены между ними, можно было позволить им заняться делами более личного характера. – И вообще, кто нам поверит, на фиг? – продолжал он. – Наше слово против его слова. Нет, я сам с ним поговорю, с альбиносом этим, посмотрим, что он нам скажет. Пусть докажет, что он настоящий мужик, а не… – Малум тряхнул головой. – Если он думает, что после этого я позволю ему командовать моими людьми, то пусть-ка еще разок репу почешет. Не умеют его солдаты воевать – ну и черт с ними. А мы воспользуемся тоннелями для эвакуации, как все.
– Надо его вздуть, – предложил Дюка. – Избить до полусмерти. Это же ужас, что он творит, а?
Малум выразил свое согласие. Ему и самому было противно, когда он узнал, что такое может твориться на самой армейской верхушке. Не мужское это занятие – подставлять задницу другим мужикам. Он не был большим поклонником Церкви Джорсалира, но с иными из ее порядков считаться стоило. Так что, может, и следует преподать этому командующему урок, показать ему, как ведут себя настоящие мужчины.
– Предоставьте это мне.