Город и то, что под ним
Шрифт:
Люм целовал её стройное упругое тело, и Крио, хоть и вся дрожала, но тоже начинал отвечать. Робко, сначала совсем нерешительно, а потом уже с жаром, с рвением. Когда Люм осторожно коснулся нежной кожи её лобка, она вскрикнула.
– Такая чувствительная… – с улыбкой прошептал Люм.
Он прикусил сосок девушки, вызвав новые стоны. Прижался к ней, целуя красивые плечи, острые ключицы, беззащитно оголённую шею. Лизнул грудь и живот, опускаясь всё ниже, а пальцы коснулись нежной впадинки между ног.
Крио даже не вскрикнула, а как-то мило мяукнула, когда Люм оказался внутри.
***
Николь сразу заметила, что Крио как-то изменилась. После той маленькой сцены неуставного веселья, из-за которой им влетело от распорядителя, она боялась, что больше вообще не сможет подойти к подруге и даже взглянуть ей в глаза. Она думала, что ей тоже досталось, и что Ника виновата в этом больше Крио. Николь и рвалась в «Симфонию», и боялась там появляться, не зная, как поведёт себя Крио, и сильно ли её ругало начальство. Самой Николетт, как ни странно, почти ничего не было, только Люмос Адонис смотрел на неё теперь с ещё большим презрением. Но вслух её не отчитывал, лишь бросил в обычной манере: «Чтобы больше не повторялось!»
Николь и не собиралась больше нарушать дисциплину. А в следующий раз её смена выпадала через четыре дня, и волнение к тому времени слегка улеглось. Да и не могла она бросить всё, отказавшись от подруги, которая стала прямо-таки её кумиром. Так что, когда она снова шагнула на порог «Симфонии», хоть у неё и подрагивали коленки, но и сладко щекотало в груди от предвкушения встречи с Крио – её блистательной, умной и такой взрослой подругой. И хоть Николь сильно стеснялась, но всё равно чего-то ждала: какого-то проявления искренней дружбы и со стороны Крио.
Поминутно с опаской оглядываясь, Ника кошкой прокралась по узким техническим коридорам «Симфонии» и юркнула к дверям раздевалки, зная, что никого чужого там оказаться не может, и то ли надеясь, а то ли опасаясь, что Крио как раз может быть там. Вот только в итоге их встреча вышла совсем не такой, как она себе напредставляла.
Осторожно заглянув в шёлку приоткрытой двери, Николь увидела контур головы Крио, склонённой над планшетом, и на миг позабыла, как дышать. Она уставилась в пол, чувствуя, что её щёки начинают гореть. Потом выдохнула, смело подняла взгляд, растянула дрожащие губы в улыбке и, стараясь вести себя непринуждённо, тихонько поскреблась в тонкий пластик раздвижной двери.
Крио подняла голову и обернулась, слегка улыбнувшись. И Ника сразу почувствовала что-то новое в её взгляде. Что-то меланхолично-спокойное и даже холодное. Что-то, остудившее пыл увлечённости в её красивых глазах.
– Привет, – как ни в чём не бывало произнесла Крио, даже с тенью улыбки, но вовсе не мило смущённо, как раньше бывало, а отстранённо, небрежно, словно погружённая в мысли о чём-то своём.
– Привет… – потупилась Ника.
Она так и застыла
Крио мгновение просто смотрела на неё. Точнее, сквозь неё. Но потом вдруг словно очнулась. Встала со скамейки, оставив на ней свой планшет, развела руки в стороны и лукаво произнесла:
– Ну иди же сюда!
И Николь послушно пошла едва ли не бегом.
Оказавшись рядом с Крио, она замерла, вновь потупившись. Её сердце гулко стучало, всё сжималось в груди, и ноги сильно дрожали. Совсем ничего не осталось от той любопытной мартышки, которая пробралась в техническое крыло ресторана примерно полгода назад. Теперь это была робкая и стеснительная молодая девушка, по-дружески влюблённая в Крио, очарованная её красотой и умом.
Крио задумчиво прикрыла глаза, с высоты своего роста глядя на макушку Николь, обтянутую туго собранными на затылке волосами. Очень светлыми, блестящими и желтоватыми – почти как пластик осветительных панелей. Подумав, она поднял руку, прикоснувшись к голове Николь. Провела по волосам. Потом опустилась ниже и коснулась к подбородка Николь. Осторожно приподняла её голову, заглядывая ей в глаза – тоже очень светлые, цвета полированной стали с контрастным чёрным ободком вокруг радужки.
– Ну чего ты?..
Щёки Ники горели, а у Крио оставались бледны, и взгляд был слегка пугающим: пристальным и задумчивым. Николь показалось, что её прошивают два луча холодного света: кристально ясной, рассудочной синевы.
Ноги девушки сделались ватными, а тело забила дрожь, так что даже зубы клацнули. Нику кольнуло каким-то постыдным, необоснованным страхом. Но потом тёплые чувства вернулись, и сердце радостно ёкнуло, а по телу разлилась приятная слабость долгожданного облегчения.
Но минута нежданной нежности вдруг оборвалась так же внезапно, как и началась. Крио отстранилась, напоследок чмокнув Николь в её горячий в лоб. Ника судорожно вздохнула, пытаясь обнять подругу, только Крио уже отступила назад, и ничего не вышло. Николь опять вспыхнула от стыда за свою неуклюжесть.
Крио пристально на неё посмотрела, сложив руки на груди и задумчиво склонив голову набок. Наверное, со стороны её поза смотрелась нестерпимо изящно, как и всё в этой удивительной, умной и неотразимой девушке. Но Нике вдруг стало зябко, неловко и грустно от этого холодного взгляда.
Она попыталась справиться с хроническим мандражом, накатывавшим на неё рядом с Крио. Из горла вырвались первые слова:
– Я хотела… Пойдём домой вместе? – тихо вымолвила она, со страхом отводя полный надежды взгляд.
– Это можно, – просто ответила Крио и подошла к Николь, по-свойски приобняв её за плечи. – Посмотрим, как закончу с работой. Ну… Иди, а то вдруг опять придёт Люм.
Николь вспыхнула, вспомнив о том каверзном случае, но сумела слегка улыбнуться.
– Сегодня там Фил… – неуверенно сказала она, ясно представив себе этого забавного, толстого, вечно нервного и молодящегося заместителя несравненного Люмоса Адониса.
Крио не подала виду, что и сама это знает.
– Ну тем более. Этот-то нас не простит!