Город Ильеус

Амаду Жоржи

9

Они просили милостыню по дорогам, на улицах посёлков, в городах. Всё новые и новые толпы людей заполняли дороги земли какао. Оборванные, голодные люди с исхудавшими лицами, с ввалившимися глазами встречались на тропинках, собирались большими толпами и все вместе входили в посёлки. В Пиранжи группа в пятнадцать человек совершила налёт на пекарню. Всех забрали. Среди них была женщина с двумя маленькими детьми. Всех послали в Ильеус и посадили в тюрьму, как воров.

Пока длилось падение цен и экспортеры ещё не были хозяевами фазенд, эти толпы нищих росли с каждым днём. Пять человек, целая семья, погибли от отравления, так как, не выдержав голода, съели змею. «Диарио де Ильеус» поместила фотографии и сообщила о случившемся в комическом тоне. Заголовок казался издевательством: «Провал одного кулинарного новшества». Автор объяснил потом

Сержио Моура, что написал репортаж в тоне серьёзном, драматическом, как того требовало происшествие, но редактор не хотел помещать его, «чтобы не усиливать паники». В «Жорналь да Тарде» появились статьи, прославляющие Карбанкса за то, что он обещал достать капитал в Соединенных Штатах для постройки нового порта в Ильеусе. Однако газета, которую начали издавать интегралисты, находилась уже в откровенной оппозиции к Карлосу Зуде и Карбанксу и вела отчаянную кампанию против североамериканского империализма. Она помещала репортажи о нацистской Германии, о которой рассказывались чудеса.

Подпольная листовка коммунистов призывала принять меры для облегчения положения безработных. Она обращалась к самим безработным, призывая их объединиться для похода в Итабуну. Это будет гигантская манифестация, которую поддержат рабочие. Грузчики порта, живущие в крайней нищете, рабочие шоколадной фабрики, железной дороги объявят забастовку. Жоаким и другие коммунисты вели агитацию среди батраков, уволенных с плантаций. И все-таки, несмотря на их бдительность, возникали маленькие разбойничьи банды. Однако как только земли перешли в руки крупных фирм, эти банды были начисто ликвидированы полицией, которая очистила дороги не только от бандитов, но и от нищих и бродяг.

Появился и пророк, бородатый мулат, который бродил по дорогам, повторяя старые пророчества времен борьбы за земли Секейро Гранде. Пророк вещал о конце мира и призывал толпу безработных молиться, просить у бога прощения за свои грехи.

Вначале вокруг него собирались отдельные батраки и погонщики. Но по мере того, как голод увеличивался, они всё больше верили Жоакиму, который переходил от одной группы к другой, объединяя людей для похода в Итабуну. Они войдут все вместе, требуя, чтоб им дали пищу. И, несмотря на бандитов и пророков, несмотря на темноту крестьян, в большинстве своём неграмотных, несмотря на всё учащавшиеся случаи голодной смерти, Жоакиму удалось сплотить людей, и многие уже стали приходить издалека, чтоб послушать его. Молва о нём шла от фазенды к фазенде, от одной группы безработных к другой.

Роман и Варапау, руководимые Жоакимом, объединяли людей и вели их по дорогам в Итабуну. По городу поползли тревожные слухи, и полицейский инспектор для поддержания порядка вызвал солдат из Ильеуса.

10

Понижение цен застало капитана Жоана Магальяэса за посадкой какао на расчищенной от леса земле. Он сажал ростки будущих деревьев, которые должны были удвоить продуктивность его плантаций, снова возродить былую славу Бадаро. Дона Ана, сгорая от нетерпения, ждала каждый день рассказов мужа о ходе работ на новых плантациях. Это были хорошо отобранные ростки, которые обещали превратиться в прекрасные деревья, посаженные симметрично, по новейшим методам. Другие полковники потеряли свои земли, потому что увлекались биржевой игрой или заводили любовниц, потому что проигрывали в рулетку или участвовали в терно Иписилоне. Жоан Магальяэс ничего этого не делал, но всё-таки потерял свои земли, потерял их потому, что вырубал лес и сажал какао. А молодые деревья могли дать первые плоды не раньше чем через три года.

Когда весть о падении цен дошла до дома Бадаро, Жоан Магальяэс не поверил:

— Это немыслимо!

Он столько раз повторил эту фразу, что Шико, попугай, запомнил её и прибавил к своему богатому словарю. Это было немыслимо, но оказалось правдой. Жоаи Магальяэс чувствовал себя так, словно его обыграли. Он ведь тоже был игроком в покер, когда начинал свою карьеру и когда приехал в Ильеус почти тридцать пять лет назад. И теперь ему казалось, что это шулерство. Но, в противоположность Тотоньо до Риашо Досе (с которым он играл на пароходе, привезшем его тогда ещё в Ильеус), он не думал отыграться.

Он приостановил работы на плантациях и поехал в Ильеус сразу же как получил первое извещение от экспортёров. В автобусе, где было много пустых мест, пассажиры почти не говорили друг с другом. А когда кто-нибудь заговаривал, то только для того, чтобы пожаловаться на тяжелую жизнь. Капитан был расстроен. Всё указывало на то, что падение цен — не на короткое время, как он решил вначале. И тогда

здесь же, в автобусе, он начал раздумывать, как выйти из положения. Он считал, что его долг Зуде не так велик, чтоб разорить его. В конце первого года повышения цен ему не хватило денег на вырубку леса и посадку деревьев. Он пошел к Карлосу Зуде, и экспортер открыл ему кредит под будущие поставки какао. По его соображениям, он должен был Карлосу какао с одного урожая, примерно полторы тысячи арроб. Этот урожай должен был быть четвертым урожаем периода повышения цен. Но зато ведь у него есть новые плантации, работы на них почти закончены, стоимость его земель повысилась. Если бы цены продолжали расти, он мог бы уплатить свой долг в два или три года. А если жить экономно, то еще раньше. Потом, он думал, придет изобилие, богатство, былое могущество Бадаро… Понижение цен все изменило. Теперь он не сможет заплатить в два или три года, нужно гораздо больше времени. Цена десять тысяч рейс за арробу какао — это не пятьдесят. Главное, чтоб Карлос Зуде был терпелив и не торопил с расплатой. Он вспомнил приятные манеры экспортера, беззаботное выражение его лица, когда он велел открыть кредит на имя капитана: «Без лимита…» А ведь Жоан Магальяэс брал деньги только на необходимые расходы — на рубку и выжигание леса, на посадку новых деревьев, на усовершенствование старых плантаций и на нужды семьи. Карлос Зуде подождёт, потерпит, он добрый человек, он должен понять, что Жоан Магальяэс ни в чем не виноват. А через три года новые плантации дадут плоды, и можно будет отдать долг… Через пять лет он будет свободен, будет собирать по четыре или пять тысяч арроб какао, возродит богатство Бадаро тех времен, когда прогресс зоны какао только начинался и они были «хозяевами земли». И тут же, в этом сонном, печальном автобусе, капитан Жоан Магальяэс принялся мечтать о будущем.

Первым неприятным сюрпризом, ожидавшим его по приезде, было то, что Карлос Зуде отказался его принять. Экспортёр был очень занят и прислал для переговоров с капитаном управляющего, молодого человека из Баии, поступившего на место Мартинса. За этим сюрпризом последовали другие, ещё более неприятные. Долг капитана был гораздо больше, чем он ожидал. Несмотря на то что во время повышения цен он всё свое какао сдавал Зуде, он был должен еще сто восемьдесят конто. Потому что в своих расчётах капитан совсем забыл о процентах, а они были огромны, настоящие ростовщические проценты. Поскольку цена на какао стояла десять тысяч, положение становилось трагическим. Капитан ломал руки, мозолистые руки крестьянина, бывшие когда-то тонкими руками профессионального игрока. Управляющий сообщил ему, что фирма не может долго ждать уплаты. Никто не знает, до какого уровня дойдут цены на какао теперь, когда они падают так быстро, может быть, через короткое время его уже ни за какую цену покупать не будут… Фирма хочет получить свои деньги.

Жоан Магальяэс слушал управляющего, речь которого была пересыпана коммерческими словами и выражениями, смотрел на его лицо, расплывшееся в любезной, профессиональной улыбке. Когда был молод, капитан умел читать лица своих партнеров по игре в покер. Потом он увлёкся другой игрой — какао, и вот уже второй раз он проигрывал. Его обыграл Орасио в борьбе за Секейро Гранде, теперь его обыграл Карлос Зуде. Но та, старая борьба была честной, без обмана. Эта, сегодняшняя, построена целиком на обмане, на грязных шулерских трюках. А ведь он, Жоан Магальяэс, играл честно, не пряча и не путая карт.

Управляющий приводил всё новые доводы, ожидая решения капитана.

— Я хочу говорить с сеньором Карлосом…

Управляющий колебался:

— Не знаю, сможет ли он принять вас…

— Скажите, что я хочу договориться… Но только с ним…

Карлос неохотно согласился принять капитана. Однако, когда Жоан Магальяэс вошёл в кабинет, он был такой же любезный и улыбчивый, как всегда. Ещё раз, как обычно, протянул он капитану руку и указал на стул:

— Как поживает ваша семья, капитан?

— Сеньор Карлос, два года назад я был у вас. Мне нужны были деньги для новых плантаций, я вырубал тогда лес на своем участке. Вы предоставили мне кредит. Теперь вы заставляете меня платить высокие проценты…

— Это коммерческий закон…

— Я знаю… Я не спорю с вами… Может быть, это чистая игра, не спорю, я не говорю, что это шулерство… Я хочу только, чтоб вы разрешили мне уплатить не сразу… Вы разве не видите? Я посадил новые плантации, через три года они дадут плоды… Я буду платить по частям каждый год… Даже если считать по сегодняшней цене — по десяти тысяч рейс за арробу, мои тысяча пятьсот арроб составляют пятнадцать конто… Я буду выплачивать постепенно… А когда цены на какао повысятся…