Город костей
Шрифт:
Хет обратился к нему.
– Это, бесспорно, труд времен Выживших.
– Он глубоко вздохнул, почувствовав обиду, что говорит это не ценителю, а Хранителям, которым не нужны деньги и которые, как он считал, мало что понимают в древних реликвиях.
– Это Древнее письмо, а потому сама рукопись может быть даже старше времен Выживших.
– Никакой реакции. С тем же успехом он мог бы обращаться к статуе.
– И это не просто прекрасно сохранившийся экземпляр книги, уже имеющийся в Академии. Это новинка.
– Можешь ли ты читать Древнее письмо?
–
– Я знаю лишь несколько слов и цифры. Но по рисункам я могу судить, что это оригинал.
– Хет солгал, повинуясь инстинкту, и от страха у него на шее поднялись волоски. Что книга - совершенно новая находка, он заподозрил с того момента, когда расшифровал название и убедился в верности своего перевода, бегло проглядев некоторые места текста. Илин знала о Хете достаточно, чтобы заподозрить ложь, и он ждал, что она сейчас выдаст его, но она хранила молчание.
– Вам следует показать ее еще кому-нибудь, если вы хотите ее перевести, - добавил он ради пущей осторожности.
– Нет нужды. Я ее прочел.
– Риатен принялся с преувеличенной тщательностью разглаживать полу своей одежды, и Хет решил, что старик явно чем-то доволен.
Но Кайтен покачал головой и страдальчески вздохнул; как было бы хорошо огреть его по башке крепкой дубиной.
– Откуда ты, Риатен, знаешь, что он говорит правду?
– спросил он.
Хет в изнеможении опустился на пол. Руки безвольно упали на колени. В голове бухали колокола боли, все тело ныло, он только что выполнил очень важную работу, притом бесплатно, и вот теперь Сеул считает, что пострадавшей стороной являются Хранители.
– Отнесите ее другому дилеру. Но ему вам, разумеется, придется платить.
Губы Илин тронула улыбка. Хет притворился, что не заметил ее.
– А зачем ты пробовал бумагу на вкус?
– спросил Риатен.
Хет глянул в сторону, неожиданно чувствуя себя неуютно под этим твердым взглядом.
– Новая бумага не имеет кислого вкуса. Пульпу теперь чаще промывают.
Наконец Риатен шагнул вперед и нагнулся, чтобы перевернуть несколько листов; он сделал это так осторожно, что не дал Хету повода поморщиться. Теперь Хет мог бы побиться об заклад, что знает, кто относился к этой книге так осторожно и почему она в таком прекрасном состоянии. Риатен проявил уважение к ее возрасту и хрупкости, но все же если б он был настоящим собирателем, его пальцы дрогнули бы, коснувшись этой драгоценности. Старик сказал:
– Я ищу еще две древности, похожие на те, что изображены на этом рисунке. Ты когда-нибудь раньше видел такие?
"На гравюре, - подумал Хет.
– Не на рисунке". На этой странице чернила выцвели, и ему пришлось вглядываться пристальнее. Одна из гравюр изображала пластинку, которую стащила Илин. Форма была та же самая, и художник даже взял на себя труд передать игру цветов на поверхности и изобразить линии кристаллов. Рядом с табличкой было изображено нечто овальной формы с фасеточной поверхностью и стилизованным изображением крылатой
Третья вещь представляла собой большой прямоугольник, покрытый чем-то, что вполне могло быть случайным набором линий или же надписью, сделанной Древним письмом - теперь это уже невозможно было разобрать благодаря выцветшим краскам. Около всех трех гравюр аккуратными цифрами были указаны размеры, а сбоку написано слово "мифенин", что, видимо, указывало на материал, из которого таблички были изготовлены. Брови Хета поднялись, когда он перевел цифры, и он пересчитал все дважды, чтоб увериться в отсутствии ошибки.
Овальная фасетчатая вещица ничего особенного по размерам не представляла. Она была мала и могла поместиться на ладони. Прямоугольный же блок имел в длину четыре фута, а в ширину - два. Такие блоки не были известны, но упоминание о нем в тексте Выживших, причем с надписью "мифенин", говорило о том, что он мог относиться даже ко временам Древних.
– Этот овал довольно обычен, за исключением изображения или украшения в центре. Это повышает его ценность. Что касается другого, то о нем ничего сказать не могу. Вещь таких размеров произвела бы на рынке сенсацию. Если, конечно, размеры не перевраны.
– Размеры верны.
Хет не стал спорить. Он никогда не мог понять, почему люди считают, что писцы, трудолюбиво переписывавшие множество текстов, считаются непогрешимыми только потому, что прошло уже много лет с тех пор, как они померли.
– Мне известно, что эти предметы находятся где-то в Чаризате, - сказал Риатен.
– Сколько ты возьмешь за то, чтобы отыскать их?
С лица Хета исчезло всякое выражение. Он поглядел на Илин, потом на Риатена.
– А какова будет цена мне, если я их не найду?
Риатен ответил совершенно серьезно:
– Я понимаю так, что тебя интересуют последствия неудачи? Я попросил бы тебя хранить молчание о наших с тобой делах, но понимаю, что подобное условие подразумевается во всех сделках такого рода.
– Он пожал плечами. Просто тебе придется доверять мне так же, как я доверяю тебе.
Хету было чрезвычайно трудно собраться с мыслями и обдумать все вытекающие из этого предложения последствия. Если он займется поисками этих реликвий, то вроде это означает, что в ближайшее время его не убьют и не бросят в тюрьму.
– Я хочу получить остаток того, что мне обещала Илин, плюс...
– Нет смысла просить о проценте с продажной цены; он был почти уверен, что старику эти вещи нужны не для перепродажи с прибылью.
– ...Плюс по два стодневных жетона за каждую находку, если они равны по цене той, которую я уже видел.
– Что ж, это кажется справедливым.
– Риатен опять улыбнулся, и Хет понял, что тому эта цена представляется чудовищно низкой. Но она была справедливой, и на Шестом ярусе такие деньги были бы целым состоянием.