Город-крепость

Гродин Райан

На последнем предложении голос её срывается. Я слышу в нем готовые вырваться слёзы.

Когда Инь Ю уходит, я отодвигаю занавеску и выглядываю в окно. На улице темно. Всегда темно. Я сижу и смотрю

на своё отражение, разрезанное решёткой, пока всё перед глазами не начинает расплываться.

Парень больше не приходил. Первый день тишины я пыталась понять, почему он не вернулся сюда, к окну. Его могли ранить. Он мог забыть обо мне.

Я сама тоже пытаюсь забыть парня. Но его лицо всё ещё здесь, отпечатывается на закрытых веках, такое же отчётливое и ясное, как той ночью. Его взгляд проникает в самую душу, разжигает огонь в моей груди. Он так разительно отличается от взгляда посла, как вино и вода. Я пьянею от одних только мыслей.

Но мне прекрасно известно, к чему приводит опьянение. Я стирала кровь Цзин Линь после бессмысленных нападок отца. Видела, как засыхали потёки на коже Синь после пьянящего глотка свободы.

Если я хочу лучшей жизни, стоит забыть о вине.

Тук-тук.

Я лежу, окутанная

одеялом и ночью, когда окно принимается дрожать. Шептать на хрупком языке стекла:

Тук-тук. Тук-тук.

Я долго пыталась заснуть. Голову затягивает туман, заполняют наполовину сотканные сны, в которых я заплетаю в косы прекрасные длинные волосы Цзин Линь. Сначала я не могу понять, настоящий ли этот стук или я так отчаянно желала этого, что призраки заполоняют серое вещество моего мозга.

Но отодвинув алую ткань, я встречаюсь с горящими тёмными глазами.

– Вот и ты, – говорит парень.

Едва не вздрагиваю, когда утыкаюсь носом в металлические прутья. Я даже не представляла, насколько близко подвинулась к окну.

– Я думала, ты не вернёшься.

– Я был… кое-чем занят, – кривится он.

– Выглядишь усталым.

Не знаю, почему вдруг говорю это. Но я не лгу. Под глазами его, от ресниц до высоких скул, залегла тень. Послу я бы ни за что не рискнула так сказать. Возможно, всё дело в безопасности, в преграде из металла и стекла между нами? Или в жаре углей в моей груди?

Конец ознакомительного фрагмента.