Город любви 05
Шрифт:
– Ой! – воскликнула Надежда.
Тамара Сергеевна стояла на пороге и выпученными глазами наблюдала, как из-под сына выпорхнула почти голая девица и, подобрав с пола одежды, прикрыла свои весьма сформировавшиеся груди. Пакет с продуктами сам собой выпал из рук не вовремя заявившейся мамаши, и только треск яичной скорлупы нарушил тишину немой сцены.
Тамара Сергеевна, наконец сообразив, что она тут лишняя, вышла на кухню. Для нее воистину был сегодня не счастливый день. Перед началом работы в цеху, где работала Тамара, объявили, чтобы все уходили в неоплачиваемый отпуск на две недели. А когда кто-то из рабочих спросил про зарплату, сказали, чтобы и не ждали, а как ее не ждать, когда получку уже третий месяц не
– Мама, это совсем не то, что ты подумала, – прервал безрадостные размышления прибежавший на кухню сын. – Это Надя, она учится в параллельном классе. Она пришла ко мне готовиться к экзаменам по математике.
– Я видела вашу подготовку! По-моему, вы готовились к экзамену по другому предмету!
– Мама, ты не поняла, Надя – порядочная девушка!
– Конечно, порядочная, ведь на ней еще остались трусы!
– Как ты не можешь понять, мама, она не такая!
Надюша не дослушала этот спор, быстренько одевшись, она выскользнула на лестничную площадку.
Несмотря на скандальную историю, Надя не прекратила встречаться с Иваном, но на глаза его матери старалась не показываться. Школьные экзамены она сдала еле-еле, состояние влюбленности не дало ей сосредоточиться, и она пошла учиться на повара в ПТУ, куда брали всех подряд. Ивана же любовь напротив окрыляла, сдав экзамены на отлично, он подал документы в институт. Но мечта Вани Касаткина стать студентом не осуществилась. Для поступления в институт надо было дать приличную сумму на лапу ректору, а уверенный в своих знаниях юноша не думал об обходных маневрах, и его срезали на вступительных экзаменах. Иван пошел работать на стройку в надежде поднакопить деньжат и попытаться поступить через год. Надя, как могла, утешала его своим окончательно созревшим телом. Через некоторое время она заметила, что у нее напрочь отсутствуют критические дни.
– Ваня, я беременная! – со слезами на глазах начала она разговор с возлюбленным.
– Тебе, наверное, показалось, Надюша.
– Я ходила к врачу, – девушка пустила слезу по щеке. – Вероятность, что у нас будет ребенок стопроцентная. Ты ведь не бросишь меня, Ванечка, – она заглянула в глаза юноши и увидела там растерянность и совершенную неготовность стать отцом. – Ваня, я аборт делать не хочу, да и врач говорит, что поздно.
Касаткин, задумавшись, смотрел на девушку и думал, что детство закончилось, потом притянул ее к себе и, погладив по голове, утешительно сказал:
– Все будет хорошо, Наденька,
– Но твоя мама, наверное, будет против?
– Я с ней все улажу, она добрая и все поймет.
Вечером, настроившись на решительный разговор с матерью, Иван зашел на кухню.
– Опять ты, мама, целый вечер у плиты.
– А что делать, надо готовить, не в ресторан же ужинать идти.
– Надо тебе, мама, помощницу найти, чтобы по хозяйству помогала, – чуть шутливо произнес сын.
– Это ты Надьку что ли мне свою сватаешь?
Тамара Сергеевна была женщиной резкой. Выросшая в рабочей среде, она не признавала деликатных обхождений. За это ее в прежние времена даже начальство на работе побаивалось, на партийных и профсоюзных собраниях, что угодно ляпнуть могла, но главное, всегда в точку. Тамару, наверное, поэтому и муж бросил, хотя был тихим, скромным, но гордым человеком.
И сейчас она пристально посмотрела на оробевшего сына и сказанула:
– Что доцеловались?! Бабкой меня сделать хотите?!
– Мам, просто мы с Надей решили пожениться.
– Не юли! Кто в наше время просто так женится в семнадцать лет?
Тамара просто буравила сына своими черными грозными глазами.
– Откуда ты все знаешь, мама?
– Сердце матери, Ваня, все чувствует. Я, когда в первый раз твою фифу увидела, сразу уразумела, такая тебе голову в два счета задурит. А после того, как она в одних трусах начала по нашей квартире порхать, то поняла, прощай твоя учеба.
Тамара Сергеевна, хоть и всей душой была против свадьбы, ломать сына не стала. В апреле ей удалось выбить на родном предприятии зарплату за полгода и справить сыну свадьбу, сроки уже поджимали, еще чуть-чуть и у невесты во всю начал бы выделяться живот. Во время регистрации в ЗАГСе Тамара была надутая, как сычиха, всем своим видом показывая гостям и родне, что невеста ее сыну не пара. Хотя Надежда выглядела как принцесса.
Во время ожидания бракосочетания к Касаткину подошел один жених и предложил поменяться невестами.
– Ну, и угораздило тебя, парень. Раньше надо было рассматривать, – взглянув на чужую невесту, рассмеялся Иван.
«Вот смешной человек, выбрал себе образину и заранее готов от нее сбежать, – подумал Касаткин. – Никто же его под страхом смерти сюда не тянул, как он потом с ней жить будет. Хотя должен же кто-то и на некрасивых жениться».
Во время бракосочетания Иван смотрел только на Надежду и не мог налюбоваться. Пышное кружевное белое платье и фата придавали и без того красивой девушке царственное очарование. Он вынес новобрачную на руках из здания ЗАГСа к украшенной лентами и шарами белой «Волге», и Наденька в этот миг казалась ему легче пуха. Вереница машин с родственниками и друзьями понеслась вслед за их «Волгой», сигналя на разные лады клаксонами.
В снятом для торжественного случая кафе, выпив водки и насмотревшись, как под крики горько, будто котята, лижутся молодые, сердце Тамары Сергеевны оттаяло, и она впервые за сегодняшний день рассмеялась. Она плюнула на все переживания и решила, будь что будет.
– Ваня, ты меня будешь всегда, всегда любить так, как сегодня, – шептала Надя, танцуя с женихом.
– Нет, с каждым днем все сильнее и сильнее.
А по залу разносились слова песни про Ванечку, который как пряник медовый и про сладко искусанные губы.
На веселом лице Надежды вдруг пробежала грустная тень, и ей ужасно захотелось плакать.
– Что с тобой, Надюша? – спросил Касаткин, заметив в ней перемену.
– Ваня, я больше никогда, никогда в жизни не буду такой красивой, как сегодня, – прошептала невеста и не сдержала слез.
На Надежду нахлынули те чувства, которые терзали, наверное, всех невест на Руси, что закончился короткий, веселый девичий век и не за горами обыкновенная бабская доля. Недаром в старину невест под венец наряжали с заунывными грустными песнями.