Город Масок

Хоффман Мэри

Риччи облегченно сел — он сыграл с вою роль. В зале поднялся тихий гул. Беллецианцы не хотели лишиться своей вновь обретенной Герцогини, но оин желали, чтобы все было выяснено до конца.

Арианна заметила, что в первый ряд проскользнул Ринальдо ди Киммичи.

Родольфо встал и обратился к Сонату, у него в руках была стопка каких-то бумаг.

— Сенаторы и граждане Беллеции, — начал он, — синьор Риччи прав. Я сверился с конституцией и там действительно есть такой пункт, номер 67в, если быть точным, в котором говорится, что

Герцогиня должна быть законнорожденной, чиста перед законом и иметь хорошую репутацию среди своих сограждан.

В зале поднялся гораздо более сильный ропот.

— При этом, — продолжил Родольфо. — присутствующие должны помнить, что по тальянским законам последующий врак узаконивает всех общих детей супругов. У меня есть документ — свидетельство о браке, заключенном между последней Герцогиней, да упокой Мадонна ее душу, и отцом новой Герцогини. Арианны Гаспарини.

Ропот в зале перешел в сильный шум, а ди Киммичи передал записку своему оратору. Риччи снова встал, нервно вертя в руках свою шляпу.

— Сенатор, — начал он. — я, естественно, очень рад слышать это. Но могу ли я узнать, кто отец?

— Конечно, — сказал Родольфо. — Вы и остальные одиннадцать граждан, созвавшие Сенат, сможете самым подробным образом изучить регистрационные записи, которые я вначале передам сенаторам. Вы сами сможете прочитать документ, удостоверяющий брак между ее светлостью Герцогиней Сильвией Изабеллой Беллини и мной, сенатором Родольфо Клаудио Росси. который был заключен в день Венчания с Морем в этом году.

В это мгновение Зал Совета просто взорвался, но Арианне показалось, что в нем осталось всего двое — она и мужчина, который только что спокойно сообщил всему миру, что он ее отец. Сейчас он смотрел прямо на нее, и она почувствовала, что краснеет. Леонора взяла ее за руку.

— Но почему он не сказал мне, что он мой отец? —шепотом спросила ее Арианна.

— Она не при признавалась ему до самого дня твоих выборов, — ответила Леонора. — Не знаю, как она уговорила его на тайный брак. хотя, с другой стороны, он всегда был готов на все для нее.

Я уверена, что у твоей матери были причины откладывать это. Но она сказала ему правду о тебе только позавчера, и , по-моему, он еще не воспринял ее полностью.

Сенаторы закончили рассматривать свидетельство браке, и Родольфо передал его синьору Риччи.

Тот вместе со своими компаньонами старательно делали вид, что проверяют его, однако Арианна была уверена, что не все из них смогли бы хотя бы прочесть его.

Родольфо дал им несколько минут, после чего сказал — Я также пригласил брата Людовика, который провел церемонию в личной капелле Герцогини, чтобы он подтвердил все сказанное в документе.

На возвышении показалась неприметная фигура в коричневой рясе. Арианна вспомнила, что видела ее в ту ночь, когда пряталась на Loggia degli Arieti. Это был тот самый монах, которого она видела на одном из переходов под самой крышей собора. Наверное, он

провел церемонию перед празднованием, сразу после того как состоялось Венчание с Морем. Но Арианна тут же решила, что ее мать, скорее всего, не участвовала в первой церемонии — она наверняка использовала дублершу.

В зале было неестественно душно и жарко — драматические события последнего часа заставили беллецианцев попотеть. Арианна почувствовала, что от жары и запаха у нее все сильнее кружится голова. И внезапно она потеряла сознание.

* * *

— Я не перенесу этого, Дэвид, — сказала мать Люсьена. — Мне кажется, что я сойду с ума.

— Я знаю, я знаю, — все время повторял муж, крепко обнимая ее и пряча лицо в ее кудрявых волосах.

— Я не могу больше выносить, что он лежит там, худея и бледнея, и тает прямо на глазах. Мне тяжело слышать, что опухоль снова растет, — сказала Вики,— но я никогда не думала, что все случится так быстро, что мы даже не успеем попрощаться.

Ей казалось, что она уже выплакала все слезы, но она вновь заплакала, когда отец Люсьена сказал: «По крайней мере, у нас были эти каникулы в Венеции...»

* * *

— В свете сегодняшних новостей, — сказал синьор Риччи, вдохновленный возможностью говорить в великом Зале Совета от своего имени, — я надеюсь, что могу выразить от имени всех моих сограждан наши искренние соболезнования вам, сенатор, по поводу смерти вашей супруги, которой, как мы теперь знаем, была наша возлюбленная Герцогиня.

Возгласы «Хорошо сказано!» разнеслись по залу, и в этот момент Арианна, наконец, пришла в себя — не без помощи бутылочки с нюхательной солью, принадлежавшей Леоноре. Но она подумала, что все еще не пришла в сознание, увидев, как ди Киммичи вскочил с места и закричал:

«Есть еще один вопрос!»

— Посол, — ответил Родольфо, — как почетный гость нашего города, вы, конечно, можете посещать публичные заседания Сената, и мы даже рады приветствовать вас здесь, но мне кажется, что вы отлично знаете, что вопросы на рассмотрение Сената могут выноситься только гражданами нашего города.

— Конечно, — сказал ди Киммичи, садясь на место. — Простите меня. Просто я слышал, как эти почтенные граждане совещались, и знаю, что вопроса было два.

Он многозначительно взглянул на Риччи, который тут же снова встал с места.

— Ах да, сенатор. Я так. разволновался, что чуть не забыл, что мы были обеспокоены тем, что близкие друзья Герцогини занимаются колдовством.

— Колдовством? — переспросил Родольфо. — Вы могли бы выразиться точнее?

— Магия, — с явным неудовольствием произнес Риччи, — связь с духами.

Родольфо лишь скептически приподнял бровь.

— У нее есть друг, — решился Риччи, — близкий друг, с которым она проводит много времени, юноша.

— Вы, наверное, имеете в виду моего ученика, Лючиано? — спросил Родольфо.