Город принял
Шрифт:
– Я думаю, просто потеряла, но дама темнит, поскольку ситуация щекотливая. Если украли, а не потеряла, то ей через Ингосстрах страховая компания выплатит стоимость бус…
– Но это же важно, – серьезно сказал Скуратов.
– Важно бусы найти – вот что важно. На выезд – там на месте и разберетесь…
– …Товарищи дежурные, ожидайте у телефонов! Ожидайте у телефонов! Прошу всех ожидать, еще не все сняли трубки. Товарищи дежурные, говорит замдежурного
21
Станислав Тихонов
Задирака срезал правый угол Петровки и всосался в поток машин на Садовом кольце. Сплошная железная лава транспорта с фырканьем, урчаньем и грохотом катила вокруг нас. Непрерывно сигналя, Задирака стал уваливаться налево, обжал спереди троллейбус, вынырнул во второй ряд. Повис на хвосте у огромного панелевоза, горбатого, приземисто-длинного, как ископаемый ящер, завыло сцепление на прогазовке, раз! – рывок в сторону, подрезал нос «Жигуленку», выдавил из ряда «Волгу», пропустил и мигом обошел справа «маршрутку», пошел-пошел, полный газ! И с воющим воплем сирены ворвался в резервную зону.
Оборотился ко мне и спросил:
– Станислав Палыч, а восемнадцать тысяч долларов – это много?
– Я думаю, что прилично. Таких автобусов, как наш, штук шесть можно купить.
– Ну-у! Не может быть! Чтобы бусы шесть машин стоили? С ума сойти можно!
Рита засмеялась:
– Очень даже может! Так что сходить с ума не стоит…
Задирака на форсаже, с сиреной, пролетел Комсомльскую площадь, покачал головой:
– Ну вот скажите, Маргарита Борисовна, вы же еще вполне молодая женщина и очень даже интересная: кому нужны такие бусы? Шесть машин таскать на шее! Полный сикамбриоз!
– Эх, Задирака, Задирака! Во-первых, какой женщине нужно шесть машин сразу! А украшения им подходят в неограниченном количестве.
– Ха! Подходят! Глупость сплошная! Вам такие бусы незачем – при вашей яркой внешности. А женщине некрасивой…
– Задирака! Прекратить разговорчики! – скомандовал я. – Что ты мелешь все время!..
Задирака искоса посмотрел на меня в зеркальце, еле, заметно усмехнулся. И точно так же заулыбались на заднем сиденье Скуратов и Халецкий.
– Есть прекратить разговорчики! – «отрепетовал» Задирака. – Только, Станислав Палыч, зря вы сердитесь: мы же от разговорчиков не едем медленней…
– А что толку в твоей гонке? – срываясь на сварливый тон, сказал я. – Ты дожимало, а не водитель! Никак не научишься ездить по-оперативному!
– Почему это? – обиделся Задирака. – Кроме вас, никто не жалуется!
– Потому что сами ездить не умеют, вот и смотрят, разинув рты, как ты жмешь на всю железку. А если
– Понятно! Только… – Задирака собирался обстоятельно доказать свою правоту, но я уже повернулся к Одинцову.
– Ну что, Юрец? Сейчас ты с Юнгаром должен показать класс.
– Постараемся, – смущается Юра Одинцов. Со своим румянцем и длинными модными волосами он вообще больше похож на девушку-отличницу, чем на сержанта милиции. – Нервничает он всю неделю…
– А чего? – спросил я.
– Да брата его, Фархада, ранили ножом в субботу…
– А, да-да! – вспомнил всезнающий Задирака. – Это на прошлом моем дежурстве было. Фархад с проводником Костиным задержали грабителей, один из них и ткнул его ножиком…
Рита обернулась, с интересом посмотрела на огромного пса.
– И вы думаете, он понимает? – недоверчиво переспросила она Одинцова.
– Конечно! Собачки все понимают. Они же в одной вольере живут. Когда Фархад не вернулся, Юнгар сразу все понял – вот и тоскует…
– Вы о нем, как о человеке, говорите, – тепло улыбнулась Рита.
– А собачки во всем, как люди, – серьезно сказал Юра Одинцов. Юнгар положил огромную башку ему на колени, сладко зевнул, разинув розовую зубастую пасть. – Юнгар у нас вообще талант, умница, – убежденно повторил кинолог.
Уставший от молчания Задирака подал голос:
– Ты так его расхваливаешь, что не понять, кто из вас умнее!
– Глупо и грубо! – не удержался я.
Одинцов, абсолютно не обижаясь, пожал плечами, степенно сказал:
– На то я и вожусь с ним три года, чтобы он в работе был умнее меня! Дрессировщик все свое должен собачке передать…
– Вот это речь не мальчика, но мужа! – откликнулся Халецкий. – Как говорится, пусть режиссер умрет в актере…
На Лучевом просеке парка Сокольники видна группа людей, милицейский автомобиль и длинная американская машина с дипломатическим номером. Задирака лихо тормознул, и я хлопнул Одинцова по плечу:
– Ну давай, Юрец, от тебя с Юнгаром, можно сказать, зависит вся дальнейшая политика разрядки…
Милицейский лейтенант, безошибочно опознав во мне старшего, отрапортовал:
– Товарищ капитан, вот эта иностранная гражданка заявляет, что у нее не то похитили в кафе бриллианты, не то расстегнулась цепочка, и она их потеряла…
Элегантно одетая женщина средних лет громко и очень быстро говорила по-английски, от возбуждения растрепалась ее безупречная прическа с умеренной сединой, все время съезжали на нос модные очки с поляризованными стеклами. А я, «построив» невозмутимое лицо, слушал ее, кивал, поддакивал, пока лощеный молодой человек, наверное переводчик, безуспешно пытался вставить хоть словцо, чтобы пояснить ситуацию.