Город слухов
Шрифт:
– В прошлую пятницу, когда ваши ученики погибли на холме Кобба, я бы собственными руками удушил человека, который вынудил их свернуть с дороги. Мы все еще ищем его. Но в результате аварии выясняется, что происходит с нашими детьми. Чему их учат? Кто их учит? Я доверял вам, как себе, мисс Винтерс. Но на заседании совета крыша обрушилась над вашей головой. И с этого момента на поверхность всплывают разные мелочи, давно похороненные на дне. Мне не следовало говорить вам об этом. Я должен говорить с вами жестко и сурово, но я представляю, что у вас сейчас на душе. Это ужасное чувство вины. Страх, страх и стыд.
– Мне не в чем признаваться!
– выдохнула Аннабелль.
– Я не чувствую вины... или стыда. Страх? Да, я боюсь, потому что люди, похоже, сошли с ума.
– Господи, когда же это кончится?
– воззвал от окна Телицки.
– В конторе не знают, где мистер Крамер, - доложил Маккарти.
– Если он позвонит, они передадут просьбу мисс Винтерс.
Хоган кивнул.
– У вас есть право, мисс Винтерс. Вы можете ничего не говорить, пока не приедет ваш адвокат. То есть мы можем приказать вам отвечать на наши вопросы, вы можете отказаться, и тогда нам придется запереть вас в камеру. Итак, у вас есть право молчать. Таков закон. Но мы сбережем массу времени и нервов, если побеседуем о том, что произошло на самом деле. Мы даже не будем вести протокол допроса. Просто побеседуем.
– Нам не о чем говорить, - ответила Аннабелль. От долгого стояния на одном месте у нее заболели ноги.
– Я не знаю, куда делся мой пистолет. Это все, что я могу вам сказать.
– К черту пистолет!
– взорвался Телицки.
– Возможно, мы найдем его, возможно, вы бросили его в реку около молитвенного дома. Вернемся к более важному. Например, где вы были после половины второго ночи? Ваше гостиничное алиби не имеет веса. И что вы можете сказать о ваших отношениях с Коннорсом? И какой ваш совет привел Лайлу Каммингс и еще двух подростков к их смерти? И почему бы не рассказать нам о ваших извращенных вкусах?
При каждом слове Аннабелль отступала назад, пока не коснулась спиной серой холодной стены.
– Полегче, Джордж, - в голосе Хогана слышалась притворная жалость. Таков был их метод допроса, Хоган - мягкий и вежливый, Телицки - крутой и настойчивый.
– Полегче!
– взревел Телицки.
– Будь это мужчина, мы бы вышибли из него все, что нужно, за пять минут. Ты знаешь это не хуже меня. Бросаться на Коннорса, как публичная девка. Ненавидеть его, потому что он отверг ее притязания, потому что выставил ее перед людьми такой, какая она есть.
– Прекратите!
– вскрикнула Аннабелль, вжимаясь в стену.
– Детям этого города хорошо известно, кто она такая! Прошлой ночью они назвали ее истинным именем!
– гремел Телицки.
– Да, им не следовало жечь крест перед ее домом, но назвали они ее правильно!
– отвернувшись к окну, он замолчал.
Аннабелль, ошеломленная услышанным, стояла у стены. Кожа ее лица с такой силой обтянула скулы, что, казалось, вот-вот лопнет.
– Нам известно о вашей встрече с Коннорсом, - подхватил инициативу Хоган.
– Мы знаем, что вы приходили к нему из-за Шарон Джейгер. Он пригрозил рассказать обо всем, если вы не прекратите неестественную связь с этой девушкой. А вы
– Это ложь!
– пролепетала Аннабелль.
– В сказанном вами нет ни слова правды!
– Такое трудно переварить, мисс Винтерс. Я не верил своим ушам. Но Коннорс был пастором, и он рассказал обо всем судье Вудлингу и Эвери Хэтчу, чтобы защитить себя от вас. Мы пытались поговорить с Шарон Джейгер, но она еще очень слаба для настоящего допроса. Она сказала то, что мы и ожидали от нее услышать. Вы говорите то же самое, мисс Винтерс. Она испугана. Так же, как и вы.
У Аннабелль перехватило горло. Она должна выбраться отсюда. Она должна выбраться, прежде чем этот зыбучий песок не засосал ее в зловонную трясину, о существовании которой она даже не подозревала. Аннабелль повернулась и, ничего не видя перед собой, побрела к двери.
Не успела она пройти и двух шагов, как Телицки оказался перед ней.
Его сильные пальцы впились в плечи Аннабелль.
Она закричала, громко, истерично.
Аннабелль не видела, как распахнулась дверь и появился Сэм Крамер.
– Что здесь происходит, черт побери?
– воскликнул он.
Билл выскочил из-за Крамера и отшвырнул Телицки от Аннабелль. Тот упал на колено, тут же поднялся на ноги с пистолетом в руке. Билл Джейсон шагнул к нему.
– Джордж! Убери пистолет!
– заорал Хоган. Он и Маккарти выскочили из-за столов.
Крамер успел первым и вырвал пистолет из руки Телицки. Билла, побелевшего от ярости, держали Хоган и Маккарти. Телицки испепелял его взглядом.
– А теперь уходи отсюда, Билл, - твердо заявил Хоган.
– Идет допрос, а не заседание суда. Если у нас будет что сообщить прессе, я дам тебе знать.
– Подожди меня в коридоре, Билл, - дрожащим от возмущения голосом добавил Сэм Крамер.
Билл повернулся, подошел к Аннабелль, обнял ее за плечи.
– Я не знаю, что эти сучьи дети сделали с вами, Аннабелль, - сказал он.
– Но я узнаю. И об этом узнает весь город, округ, штат.
Часть III
ГЛАВА 1
Каким-то образом в это безумное утро Биллу Джейсону удалось выкроить время, чтобы написать передовицу "Вестника". Газета появилась в киосках и у подписчиков, когда в полицейском участке еще продолжался допрос Аннабелль Винтерс.
Рок-Сити понял, что Билл Джейсон ринулся в бой, и за ленчем многие горожане почувствовали жало его резких слов. Передовица начиналась двумя колонками на первой странице под общим заголовком:
ИСТИННАЯ ТРАГЕДИЯ РОК-СИТИ.
"Это черный день для Рок-Сити.
День, когда одна трагедия громоздится на другую.
В ранние часы субботнего утра город ошеломило известие о том, что трое учащихся старших классов погибли в автокатастрофе на холме Кобба, а девушка, оставшаяся в живых, находится в критическом состоянии.
Сегодня новость об убийстве Бредли Коннорса, пастора так называемого молитвенного дома, усилила всеобщее потрясение.
Но самое худшее заключается в том, что большая часть жителей нашего города не представляет, в чем истинная трагедия Рок-Сити.