Город, в котором...
Шрифт:
— А ей-то с тебя какой прок?
— Смеешься, мы же с ней смертельные подружки. Опять же, ухажеров отпугиваю. Чтоб не создавали давку.
Мотор готов, Олег собрал инструменты, протер до блеска выхлопные трубы и радиаторы цилиндров, солнце завалилось за край земли, продрогшая кожа Олега пошла пупырышками.
Мимо спешил, запыхавшись, Майор. Казалось, не шагает — катится: косолапая поступь. Майор — потому что собирается в военное училище, и ему невдомек, что над этим смеются; он как-то не успел заметить, когда это слово стало смешным. Впрочем, безобидный парень.
— Майорчик,
— О, Олег приехал! — заулыбался Майор. — Здорово, Олег! — Рукопожатие. — А Натали не видели?
— Вот он Сенька, поглядите, выбрал себе шапку! — принялся издеваться Витька. — Не жмет, Майорчик, в боках?
Майор не обидчив, он добродушно отражает нападение:
— А в чем, собственно, дело? По какому пункту, скажи, я не соответствую, а? Может, я дурак? Или урод? И ни на что не гожусь, кроме как базлать под гитару, как ты, охламон? — и оглянулся на Олега, уверенный в поддержке.
— Между прочим, когда я «базлаю под гитару», попробуй оттащить от меня Натали силой всех твоих генеральских погон. — Кажется, Витьку задело. — И вот, между прочим, ты умный парень, а я дурак, как известно всем, но я в отличие от тебя понимаю, что почем. Вот ты говоришь, «по какому пункту»? Да ты ничем не плох, но Натали — прима, понимаешь ты это или нет, она единична, а таких, как ты, справных положительных жеребчиков — пруд пруди, возами вози. В тебе изюминки нет, понял, ты?
— Какой еще изюминки? — огрызнулся Майор.
— Во дурак, а! — Витька показал на него Олегу. Олег улыбался, не вмешиваясь. — Ну вот почему ты, например, липнешь к Натали, а, скажем, не к Зойке? Зойка что, хуже? Она, как и ты, «ни по какому пункту».
— Ну, может… Действительно… — растерялся простодушный Майор. Он как-то не думал про Зойку. А ведь придраться, действительно, не к чему. Это его поразило. Такие, как он, обречены до седых волос поражаться простым вещам, которые самостоятельно никогда не посещают их голову. — Хотя…
— Никаких «хотя», Зойка даже красивее!
Олег подмигнул Витьке и тоже подключился к добиванию бедного Майора:
— И как человек она, по-моему…
— И как человек она! — подхватил Витька. — А почему вы все к Натали-то липнете, как мухи на мед?
— Действительно! — поддакнул Олег. К самому себе обращая это недоумение.
Майор пожал плечами.
— Да потому, что эта самая изюминка! — торжествовал Витька. — Как магнит отличается от простого обыкновенного железа, — взял в руки гаечный ключ, потрясая им для наглядности. — И это чувствуешь! Так в человеке этот заряд. И в Натали он есть, и вы, как железные опилки к магниту, так и льнете, так и льнете. А в тебе, Майорчик, этого магнита нет, а ты не понимаешь! — Витька постучал себя по лбу.
— Смотри-ка, дурак дурак, а умный! — засмеялся Олег.
— Слушай, пошел ты знаешь куда! — рассердился Майор. — Сел около нее и как собака на сене распоряжается! Тоже, нашелся! Вот пусть она сама решает!
— Вот пусть! — согласился Витька, абсолютно спокойный за решение Натали.
Олег завел мотоцикл, вожделенно вслушался в звук его работы на холостом ходу. Обернулся, счастливый, к парням:
— Ну, мужики, открываем сезон? Последнее
Он сел на мотоцикл, пружиня на сиденье, включил сцепление, проехал по двору, промчался туда и обратно, снова подрулил к коробке. Волосы взъерошены, глаза горят, гусиной кожей покрылся — не от холода, от возбуждения. Закрепил мотоцикл на подножке, побежал в дом одеться. Мотоцикл завел теперь Майор и тоже проехался по двору, хоть и не так уверенно, как Олег. Витьке стало наконец завидно, и он, отпихнув Майора, взялся за руль, ударил ногой по кикстартеру. Мотоцикл взревел, задымили выхлопные трубы, выбежала на балкон шестого этажа Олегова сестра, замахала руками:
— Эй, ребята! — И внутрь комнаты: — Олег, они нам мотоцикл угробят!
Идут, возвращаясь, девушки, впереди Натали, очень торопится.
— А как же кино? — удивился Витька и оставил мотоцикл в покое.
— Кино плохое, — отвечает рассеянно Натали и озирается: Олега ищет. — Я ушла, а они за мной, — кивнула на подруг. Ох, подруги, похоже, больше не будут ее интересовать.
— Ты меня не видишь! — удивился Майор после тщательных усилий сделать себя видимым.
Но Натали так и не успела на него взглянуть, потому что появился одевшийся Олег, сказал «о!» и сел на траву, успокоенный, как будто жизнь сбылась под этот вечер по всем пунктам, исполнив ему все, что он хотел.
Чуть позже все они двинулись на детскую площадку к веранде. Было уже темно. Тишина воцарилась ночная.
— Говоришь, Олег, последнее лето гуляем? — мечтательно протянул Майор, счастливый от присутствия Натали.
— Последнее. И на этом кончается золотая пора, когда мы ни за что не отвечали.
— Ни за что не отвечали? — удивилась Зоя. — Это как сказать. — У нее был зрелый голос: без простодушия. Олег посмотрел на нее внимательнее. У его матери был такой голос: который уже ничем не обманешь, не удивишь. — Сейчас мы свободные люди, — говорила Зоя, — сами все решаем. Но это и самое трудное. Потом-то можно будет на начальство все валить, а мы лишь исполняли долг. Что, не так?
— Лично я, — заявил Витька, — уже год исключительно исполняю долг. Не будь я один сын у родителей, фиг бы я торчал в школе лишние два года! Спасибо Натали, облегчает мне эту участь, можно сказать, двойной срок мотает.
— А то бы в ПТУ пошел?
— Зачем в ПТУ? Я пойду каким-нибудь начальником в незаметненькую контору. В снабсбыт какой-нибудь, рога и копыта. Чтоб, с одной стороны, без интегрального исчисления, а с другой — чтоб без кувалды в руках.
— Хорошо тебе, Витька, начальником будешь. А вот мне не миновать кувалды, — сказал Олег.
— Неужто вкалывать пойдешь? — ахнул доверчивый Майор.
— Ну-у-у… — Олег засмеялся. — Сперва, конечно, в институт.
— В какой? — быстро спросила Натали.
— Здесь, у вас, в политех, — Олег повернул к ней лицо.
— И я! — Натали смотрела навстречу; только такому жаркому взгляду дано проницать темноту. Только такому, и зря Олег испугался, что они выдали себя с головой, зря он так смутился:
— Ну вот видишь, Витька, и мне будет у кого списывать. — И, стыдясь быть счастливым в одиночку, как булку жевать среди голодных, поделился: — Зой, а ты?